Связанные кровью
Шрифт:
Он говорил абсолютно уверенно, будто даже Мать-Природа, даже мое тело послушались бы его приказа, но мы оба знали, что это не так. Однако уверенность Луки заставила меня почувствовать себя лучше, и я улыбнулась.
***
Лука, казалось, еще больше нервничал на приёме врача, чем я, когда устроилась на кушетке для осмотра. Я находилась на шестнадцатой неделе и были хорошие шансы, что сегодня мы узнаем пол нашего ребенка. Если это окажется девочка, мы с Лукой определенно попытались бы завести третьего ребенка, потому что ему необходим наследник, и я была не против этой идеи. Большая семья это то,
Доктор улыбнулась мне входя в палату, но, заметив Луку, поджала губы. Ей не нравилось, как он угрожал персоналу, поэтому они приняли нас в нерабочее время никому не сообщив. Он коротко кивнул ей, но не сдвинулся со своего места рядом со мной и не сел.
Я сжала его руку, и его глаза немного смягчились останавливаясь на мне. Врач начала проводить УЗИ, и я смотрела на экран, затаив дыхание, но не могла понять, мальчик это или девочка.
— Все в порядке? — спросил Лука с ноткой нетерпения после минутного молчания доктора.
Она посмотрела на него с напряженной улыбкой.
— Все так, как должно быть. У вас будет мальчик, поздравляю.
Какое-то мгновение я не двигалась. Марселла будет замечательной старшей сестрой для маленького мальчика. Возможно, она не была бы такой ревнивой, если бы осталась единственной принцессой в семье, и мне симпатизировала идея иметь маленького Луку в своей жизни, крошечную версию мужчины, которого я любила больше всего на свете.
Лука погладил большим пальцем тыльную сторону моей ладони — единственный признак любви, который он позволял себе на людях. Мы с Лукой позаботимся, чтобы у нашего мальчика будет лучшее детство, чем у Луки и Маттео. Лицо Луки стало каменным, но в его глазах я заметила намек на настороженность. Я могла себе представить, какие тревожные нотки проносились в его голове. Даже с Марселлой он боялся, что станет таким же, как его отец, будет слишком суровым или жестоким, но ничто не могло уйти дальше от истины. Возможно, он не будет так снисходителен к мальчику, как к дочери, но на этом все.
Сейчас не время обсуждать, пока врач проводит УЗИ и мы не одни.
Как только мы вернулись в машину, я взяла Луку за руку.
— Ты станешь замечательным отцом для нашего мальчика. Я просто это знаю. Ты будешь любить его так же, как любишь меня и Марселлу. Я знаю, что ты будешь терпеливым и любящим и не причинишь ему вреда.
Лука поднес мою руку к губам и поцеловал костяшки пальцев, но ничего не сказал.
Лука
Ария казалась абсолютно уверенной, и я хотел бы испытать то же самое, но знал, что воспитание мальчика в нашем мире должно сделать его сильным, жестким, безжалостным.
Наш мальчик однажды станет Капо, он будет править Фамильей и всем Восточным побережьем. Чтобы быть готовым к этой задаче, он должен стать убийцей, жестоким и властным, стойким к боли и страху. Мой отец любил мучить Маттео и меня, как, ему нравилось мучить нашу мать, а потом и Нину. Он наслаждался нашей болью, нашим страхом; ожесточение происходило автоматически. Маттео и я привыкли к боли с раннего возраста, видели ужасные вещи в нашем собственном
Как бы я воспитал мальчика?
Ария все еще улыбалась мне лицом полной доброты и любви. Это позволило моему собственному сердцу наполниться такими же эмоциями. Хотя, Ария и Марселла являлись единственными людьми, к которым я был добр, единственными, с которыми я хотел так обращаться. Но мальчик, маленькая версия меня... это уже другая история.
Если он будет хоть немного похож на меня, на мужчин из моей семьи, с ним будет трудно справиться, так как он любил бы убивать и причинять боль. Проявить к нему доброту стало бы трудным. Я должен был бы поощрять его темную сторону, его жестокость, должен был бы делать так, чтобы он стал еще более кровожадным. Как я мог ожесточить мальчика для нашего мира, для задачи стать Капо, если не насилием?
Я не знал, да и не был уверен, есть ли вообще какой-то выход, если я попробую пойти по этому мягкому пути. Может, я не почувствую такого же колебания, такого же отвращения, думая о том, чтобы причинить ему боль, как это было с Арией и Марселлой. Когда я смотрел на них, на их невинные лица, я не мог представить, что ударю их, или еще хуже. Мысль о причинении боли моей дочери или жене, вызывала у меня тошноту, в то время, как причинение вреда другим людям всегда приносило только радость.
— О чем ты думаешь? — тихо спросила Ария.
Я отвел взгляд от дороги, понимая, что не отреагировал на ее предыдущее высказывание, слишком погруженный в свои бурлящие мысли.
— Только о том, какого это будет с мальчиком.
— Все будет хорошо. — она сжала мое бедро, и я положил свою руку на ее. — Ты уже придумал ему имя? Марселлу ты хотел назвать именем твоей бабушки, поэтому я подумала, не хочешь ли ты сделать то же самое с мальчиком.
— Назвать его в честь моего отца или деда? После мужчин мучивших своих детей и жен? — я издал мрачный смешок.
Эти имена никогда больше не будут частью нашей семьи. Они погибли вместе со своими презренными хозяевами.
— Ну, я тоже не хочу называть нашего сына в честь моего отца или деда.
— Мы найдем для него имя, которое не будет нести в себе багаж прошлого. — сказал я.
Часть Третья
Лука
Было уже далеко за полночь, когда мы с Маттео вошли в лифт нашего дома. Мы выследили оружейный склад МотоКлуба Тартар из Джерси и сожгли его дотла. Несмотря на мой удар по их главарю три года назад, они все еще были занозой в наших задницах.
Их сотрудничество с Русскими было шатким, но они все еще считали нас своим общим врагом.
Маттео зевнул, прислонившись к зеркальной стене.
— Есть успехи в поисках дома?
Я отрицательно покачал головой.
— Пока нет. Большинство домов с садом находятся слишком далеко от города.
— Ария скоро вытолкнет твоего ребенка, так что тебе лучше найти что-нибудь.
— Осталось еще два месяца. — пробормотал я, но он был прав.
Мы уже три месяца искали себе новый дом. Пентхаус был слишком мал для нас и двух детей, и им необходим был двор, где они могли бы играть, даже если Ария и ее сестры проводили выходные и лето в Хэмптоне.