Связанные кровью
Шрифт:
Некоторые ящики просто притащили в комнату и даже не распаковывали. Джейм открыла один из них и обнаружила внутри груду шёлкового нижнего белья, рассыпающегося от старости и покрытого пятнами. Другой, рядом с богато отделанным камином, заставил её поспешно отпрянуть, едва сдерживая восклицание.
Шиповник оглянулась на неё чёрез комнату. — Что такое, леди?
— Ничего. Только вонь.
И всё же, не просто какая-то вонь. Она обожгла ей глаза и взбаламутила память. Она стоит на кухне Ардетов, в тот беспокойный день, когда она прибыла в Тентир прошлым летом.
— Тиммон,
Вслед за этим тёмный ползун, за которым они и охотились, потерял опору на рассыпающихся камнях и упал прямо на неё. Потом Тиммон ударил его лопатой и на него обрушилась каминная полка вместе с большей частью дымовой трубы. Они так никогда и не нашли его остатков. Сама она полагала, что они бесследно растворились в его собственных кислотных соках.
Она осторожно приподняла край рубашки и увидела под ней тусклый, металлический отблеск. Похоже, вирма по имени Красотка не только выжила, но и оплела себя новым коконом, чтобы залечить в нём свои раны и, возможно, трансформироваться в нечто новое, как это уже было во время долгой зимы в заброшенной постели брата. Её рука инстинктивно потянулась за ножом.
— Не надо, — сказала стена или, быть может, камин.
Джейм сдержалась, чтобы не позвать Шиповник.
— Почему нет? — спросила она, понизив голос.
— Оно мурлычет.
Она могла это чувствовать, создание вибрировало под её прикосновением, внутри своей оболочки. Возможно, один изгой нашёл утешение в другом. Кроме того, за исключением тех моментов, когда вирма находилась под прямым воздействием своего прежнего хозяина, одного из перевратов Мастера, она никогда не чувствовала в ней явной злобы. А могло ли бессловесное создание вообще быть злым? Можно ли считать таковым то, что лишено свободы выбора?
Я выбрала, подумала она. Вполне осознанно. Родившись под сводами теней, не обязательно им подчиняться.
Жур подошел и встал рядом с ней, положив передние лапы на край ящика, шея вытянута, уши стоят торчком. От него к ней тоже передавалось только чувство очарования, не страха.
— Ну ладно. — Она опустила крышку обратно, оставив её немного приоткрытой. Не сглупила ли она? Только предки ведали, какую форму могла принять вирма в будущем, преследуя свои животные нужды. Кроме того, она укусила её брата и, вероятно, была связана с ним кровью. Вполне возможно, она даже успела попробовать на вкус и её кровь, когда они сцепились на полу кухни. А если так, то не может ли одна связь заменить другую? В отсутствие Тори, не может ли такое случиться?
— Пррр… — урчал кокон, и, казалось, бился ей в ладонь.
— Где ты там? — спросила она голос в стене. — Выходи.
— Ну да, и с чего бы мне это делать? — Голос неуловимо изменился. Теперь он издевался над ней. — Тебе же не нужен этот жалкий коротышка полукровка, не так ли? Твоё пренебрежение это ясно показало.
Джейм сделала глубокий вздох. — Грешан. Дядя.
— Зачем? Что за работу ты для него припасла?
— Серод, слушай: через двадцать дней я уезжаю в холмы на День Зимы и заеду в Гору Албан. Я хочу взять тебя туда, в Общину Летописцев, чтобы ты узнал всё, что сможешь, о Котифире, Южных Землях и, в особенности, об Уракарне.
— И зачем мне-ему этим заниматься?
— Если я получу назначение в Южное Воинство, я хочу знать, что мне там ожидать. Весной он-ты можешь отправиться на юг в качестве моего мастера-шпиона. Спасибо брату, у меня теперь есть деньги, чтобы тебя отправить. Ни мне, ни тебе не придётся опять наскребать гроши на еду и одежду.
Ей ответил мягкий, затухающий смех, который, возможно, закончился почти что рыданьем.
В следующие несколько дней на казармы Норфов обрушился целый вал грубых шуток [52] , некоторые казались забавными, другие же нет.
Среди первых, кто-то обрезал по колено все брюки Ванта и вывернул наизнанку всю одежду Руты — она обнаружила это только во время утреннего построения. Мята получила тщательно упакованный презент в виде свежего навоза, а Килли пожаловали мёртвую мышь в сапоге. Менее забавной была галька в каше, стоившая одному кадету зуба и проволока, натянутая сверху лестницы и чуть не приведшая к целой серии сломанных шей.
52
practical jokes
Каждый кадет знал, что за всем этим стоял слуга Южанин лордана. Джейм задумалась, не хочет ли Грешан окончательно опозорить Серода, как раз в тот момент, когда она нашла для него настоящую работу, быть может потому, что она должна была увести его подальше от Тентира. Возможно, у Грешана всё ещё оставались здесь дела. Это было не вполне логично, но таковыми и был её дядя, насколько она могла судить. Такая коварная, упрямая злоба, похоже, была его фирменной маркой, живого или мёртвого.
Кроме того, дверь его покоев теперь висела на одной петле, и тайное прибежище Серого погибло. Кадеты свободно приходили и уходили, разыскивая пригодные для носки или украденные вещи. Между тем, Жур превратился в восхищённого стража, караулящего ящик с коконом вирмы. Джейм могла бы приказать всём держаться подальше. Возможно, так и следовало поступить; но каким-то образом то, что эти населённые призраками покои были брошены нараспашку, помогало разрядить атмосферу.
Однако, Джейм по-прежнему находилась в затруднительном положении. Она хотела, чтобы Южанина нашли, но только не ценой того, чтобы какой-нибудь разъяренный кадет свернул ему шею. Связь между ними говорила ей, что Сероду холодно, голодно и несчастно. Она с ним не слишком хорошо обошлась. И теперь её нос чесался и не давал ей покоя, постоянно напоминая о его страданиях. Ей оставалось только надеяться, что он появится сам по себе, до того, как она отправится в холмы. Никто не мог сказать, что с ним может случиться в её отсутствие, так сильно всех достали его дурацкие шутки.