Связанные одной тайной
Шрифт:
Таня резко заметила:
— Денис, дай мне слово, что никому не скажешь о том, что увидел у меня в квартире!
Он игриво привлек ее к себе, поцеловал и улыбнулся:
— Даже о том, какое сокровище здесь отрыл? Я имею в виду отнюдь не все эти досье… Танечка, не беспокойся, я же понимаю, что все это очень серьезно, а потому буду нем, как рыба. Клянусь тебе, детка!
Денис снова поцеловал девушку, а потом его руки заскользили по ее телу. Таня ощутила его горячее гибкое тело, прижавшееся к ней, и голова у нее пошла кругом.
— Здесь неудобно,
Тот улыбнулся и, подхватив Таню на руки, провозгласил:
— А вот это отличная идея! Потому что все остальное, в том числе и Чехарский со своими преступлениями, может подождать. Забудем обо всем, ведь в этой квартире есть только ты и я…
Но несмотря на то, что за этим последовал умопомрачительный, ураганный секс, забыть Таня не могла. Когда Денис, раскинувшись на спине, заснул, она тихонько встала и прошла на кухню. Включив свет и прикрыв дверь, приготовила себе крепкий черный кофе. Часы показывали начало пятого.
Что ж, в одном Денис прав — существовала вероятность того, что если инцидент с неявкой присяжных повторится, то коллегию присяжных распустят, а дело придется или закрывать, или переквалифицировать на менее серьезную статью. Но в таком случае дядя Леня снова выйдет сухим из воды.
А все потому, что в прокуратуре у него имелся свой человек, и имя ему было — Лев Геннадьевич Смирнов. Однако прямых доказательств этого в ее распоряжении пока не было, но Таня не сомневалась, что записка, которую ей удалось забрать из зала суда, что-то даст.
А прижав как следует Льва Геннадьевича, который был типом трусливым и явно не желавшим лишиться своей кормушки и регалий и отправиться в места не столь отдаленные, можно будет выйти и на адвоката Светлого, и через него на истинного заказчика развала процесса — на дядю Леню Чеха.
С учетом того, что один присяжный погиб при невыясненных обстоятельствах, якобы в результате нелепого несчастного случая, а в действительности совершенно точно был убит, из этого можно будет сделать новое дело, которое будет стоить дяде Лене свободы.
Закурив (она делала это редко, только в минуты душевного волнения), Таня попивала кофе и размышляла.
Денис был прав и в другом. У нее имелись несколько перспективных досье, материалы которых могли бы привести дядю Леню на скамью подсудимых. Татьяна вела негласное расследование, однако столкнулась с тем, что все, кто мог бы стать главным свидетелем обвинения, не желали давать показания и тем более выступать в суде против Чехарского. И тем не менее она надеялась на положительное влияние не только слова, но и дела. А точнее денег.
Нет, Татьяна не собиралась подкупать кого-то, чтобы человек дал ложные показания. Просто хотела, чтобы свидетель, обладавший убойной информацией, но резонно тревожившийся за свою безопасность, получив солидный гонорар, все же преодолел страх и решился дать показания против дяди Лени.
И, по крайней мере, один такой свидетель сейчас серьезно
Девушка разбудила Дениса в половине седьмого, но вместо того, чтобы встать и одеться, тот снова привлек ее к себе, и они до половины восьмого занимались любовью. Наконец, взглянув на часы и поняв, что времени у них катастрофически не хватает, молодые люди бросились в ванную, что завершилось совместным принятием душа и новым сеансом любви.
На работу оба приехали по отдельности, но практически в одно и то же время и с большим опозданием.
Оказалось, что Лев Геннадьевич созвал экстренную планерку, на которой обсуждал тактику ведения грозившего развалиться дела. Когда Денис и Таня вошли в зал заседаний, сидевший во главе стола Смирнов саркастически произнес:
— А вот и звезды столичной юриспруденции, которые позволяют себе приходить на важные встречи с опозданием! Хорошо выглядишь, Радкович. Да и ты, Мухина, прямо сияешь. Можно подумать, что вы ночь вместе провели. Ха-ха-ха!
Таня, прекрасно осведомленная о тяге Льва Геннадьевича к подколам и скабрезным шуточкам, ничего не ответила, только опустилась на один из свободных стульев как можно дальше от шефа.
— Нет уж, Мухина, чего это ты там в последних рядах притаилась? — заметил шеф. — Иди сюда, ко мне, тут еще место имеется, порадуй нас всех своим цветущим видом. Между прочим, пока вы с Радковичем филонили, ваши коллеги всю ночь работали и накопали занятные факты!
Тане пришлось переместиться на стул, который стоял прямо под носом Льва Геннадьевича. Денис хотел усесться на свободное место впереди, но заместитель прокурора, качнув своей плешивой головой, заявил:
— Нет, Радкович, тебе садиться не надо! Лучше давай-ка введи нас в курс дела!
Денис растерянно посмотрел на ухмылявшегося Льва Геннадьевича, который явно хотел его подставить. А тот добавил:
— Пока ты прохлаждался, твои коллеги кое-что сумели разузнать. Но ведь ты же у нас заместитель прокурора и младший советник юстиции, так что бери огонь на себя и поведай нам об успехах вашей команды.
Денис, тотчас покрасневший, явно не знал, как ему отвертеться. И в этот момент дверь зала совещаний распахнулась — на пороге возник прокурор Москвы.
— Добро пожаловать, добро пожаловать! — расплылся в улыбке Лев Геннадьевич, суетливо вставая и уступая своему начальнику почетное место. — Прошу вас, Николай Олегович!
Прокурор приветствовал всех кивком головы, а потом вопросительно посмотрел на Смирнова. А тот, указав пухлой белой рукой на Дениса, заявил:
— Вот, коллега Радкович делает нам обстоятельный доклад о новой стратегии, им и его людьми разработанной. Он только начал и ничего интересного пока не сказал, так что вы вовремя пришли, Николай Олегович. Ну, Денис Юрьевич, продолжайте! Хотя, если вас не затруднит, начните лучше сначала, чтобы ввести в курс Николая Олеговича.