Связанные
Шрифт:
– Зандер, подожди.
Он проигнорировал Титуса и упрямо шел, склонив голову, чтобы защититься от ветра. Гнев и отвращение к себе подогревали кровь аргонавта. Да, его настроение вполне подходило для хорошего мордобоя. И если он быстро не сбежит от Титуса, то может забыть, что тот – его друг, а не враг.
Арголеец зашел в лес метров на тридцать, прежде чем холод пробрал его до костей. И замер на месте, резко подняв голову. Справа впереди брели между деревьями шесть демонов, очевидно, обходя свой участок. Разыскивали полукровок, чтобы их уничтожить.
Медленная улыбка
– Вас-то я и ищу. Придурки, выйдете и сыграете со мной или будете стоять там и тупо пялиться, как эта стерва, ваша хозяйка Аталанта? Знаете, это у вас хорошо получается. На самом деле, я вижу семейное сходство. Эй, ты, впереди. – Он указал на самого уродливого демона, с клыков которого капала какая-то дрянь. – На кого ты похож? На ее брата? Нет, я знаю. – Он щелкнул пальцами. – На ее сына.
Демон, явно самый главный, посмотрел на Зандера и прорычал:
– Аргонавт. – Затем втянул воздух и добавил: – Двое.
Остальные пять демонов расположились подковой, окружая Зандера, затем присели, готовясь нанести удар.
И да, из ушей предводителя валил пар. Жутко горячий. Это будет славное дельце. Шестеро против одного. Возможно, арголейцу так надерут зад, что пиши пропало. И в процессе он сможет забрать с собой нескольких демонов.
Титус появился за спиной Зандера как раз в ту минуту, когда тот достал из ножен, спрятанных на спине, паразоний – древний греческий клинок, какие носили все аргонавты.
– О, Аид. Тебя хлебом не корми, а дай только разозлить их, да?
– Как пить дать!
Титус вытащил собственный клинок.
– Ладно, умник. Каких ты выбираешь?
– Всех.
– Зандер...
– Постой в сторонке, пока ты мне не понадобишься, – прорычал тот. – Я не могу умереть, помнишь? А ты не бессмертен.
Он вступил в рукопашную, игнорируя протест Титуса и зная, что напарник послушается. Даст ему фору хотя бы на несколько минут.
Остается надеяться, что его, Зандера, наконец прикончат.
– Ну же, ублюдки. Покажите, на что вы способны.
Демоны с воем обнажили клыки и бросились в бой.
В этой семейной сцене Каллия участвовать уж точно не хотела.
– Это смешно. Изадора, откажись! – Кейси Симополус в раздражении повернулась к своей сводной сестре, будущей царице Арголеи.
Каллия с дальнего угла экстравагантной спальни искоса взглянула на Изадору. Принцесса стояла, склонив светловолосую голову и изучая что-то между своими бледно-розовыми туфлями. Ее руки были сцеплены за спиной, тонкое розовое платье практически поглотило хрупкую фигуру. Безупречное изображение покорности. Изадора даже не дрогнула с тех пор, как ее отец, умирающий царь Леонидас, выступил со своим жутким заявлением.
Такова их будущая царица. Беспомощная гинайка,
Но, очевидно, это не Изадора. Каллия уже давно подозревала это. И не переставала думать, что, возможно, решение Леонидаса является наилучшим выходом.
– Изадора, ты не можешь позволить ему так с собой поступить, – громче сказала Кейси, подходя к сестре. – Это какое-то средневековье!
– Достаточно! – проскрипел царь, пытаясь усесться повыше на подушках своей гигантской кровати под балдахином.
Пренебрегая жужжанием в голове, которое длилось последние десять минут, Каллия разложила свои инструменты и наклонилась, чтобы помочь правителю передвинуться в кровати.
Царь нахмурился, раздраженный собственной немощью, но не противился Каллии. Сегодня его разум был ясен, и Леонидас пользовался этим, пока мог.
– Изадора выйдет замуж до ближайшего полнолуния. И точка!
Кейси судорожно сглотнула.
– Это неправильно, и ты это знаешь.
Царь повернулся к своей темноволосой дочери. Она никогда не станет царицей, просто потому что ее мать была человеком, хотя из Кейси получилась бы более сильная и мудрая правительница, и все об этом знали. Леонидас прищурился, чтобы прояснить зрение.
Каллия знала, что он видит лишь темные смутные силуэты.
– Союз Изадоры с хранителем, которого я выбрал, – гарантия того, что Совет не сможет оспорить ее власть. Ты уже лишила меня первого претендента, Акация. И не тебе решать, кого я выберу вместо него.
В комнате повисло тяжелое молчание. Каллия чувствовала его каждой косточкой. Она не понаслышке знала о деспотичных, властных отцах. И понимала, что когда они утверждают правила, гинайкеостается лишь повиноваться. Про себя Каллия прокляла их патриархальное общество, которое давало женщинам возможность делать то, что они хотят, лишь под опекой мужчины.
Изадора по-прежнему не поднимала голову и не смотрела ни на отца, ни на сестру. И хотя Каллия с принцессой никогда не были близки, в глубине души Каллия переживала за нее. Но ей не хотелось ни признаться, ни искоренить свои чувства.
Готовясь покончить с семейной драмой, Каллия собрала оставшиеся вещи и закрыла сумку. Будучи личным лекарем царя, она подолгу оставалась здесь в последнее время, помогая Леонидасу, наблюдая за его болезнью на протяжении нескольких месяцев, но не испытывала ни малейшего удовольствия. Особенно сейчас, с такой мигренью. И каждый раз, приходя в замок, она рисковала встречей с аргонавтом. А этого рандеву целительница избегала любой ценой.
– Завтра утром я приду проведать вас.
Шишковатая ладонь царя взметнулась и обхватила руку Каллии, прежде чем та успела отойти. Даже в шестьсот восемьдесят четыре года и с телом наконец уступающим старости, Леонидас был еще сильнее многих.