Связанные
Шрифт:
Состав второго класса, куда она попала, Карин пришёлся по душе: Тоширо и Кичиро – с ней, Кимико и Сэиро глаза мозолить не будут. Юдзу попала в третий, но за сестру она не переживала: младшая всегда хорошо адаптировалась в новом коллективе.
Хицугая куда-то свалил сразу после обязательной части, ну и фиг с ним, у брюнетки своих дел навалом. Во-первых, Карин посмотрела расписание танцев: тренировки начинались со следующей недели (на этой хореограф был занят собственным расписанием). По вторникам и четвергам Куросаки ждали дополнительные занятия по биологии, необходимые для поступления в медицинский, это уже завтра. Между школой и дзюку* есть возможность впихнуть тренировки с Урахарой. А ещё она обещала Хицугае список спортсменов.
Кстати, о спортсменах. Выловила Кичиро и объяснила диспозицию
Кстати, о Хицугае. Волейболистки больше не проявляли к бедняге повышенного интереса, одноклассники – тоже. Сегодня в Японии хватает чудиков с кислотным цветом волос и неоновыми линзами в придачу, одним больше, одним меньше – какая разница. Другие девчонки, на удивление капитана, в восторге не визжали и слюной не истекали. И с чего, если Хицугая ниже половины из них и ниже всех парней. Да и выглядел он несколько младше, хотя вечно серьёзно-сосредоточенное выражение лица позволяло считать его ровесником. А на смазливую мордашку нынче обращают внимание или в последнюю очередь, или законченные дурочки. Впрочем, свою долю внимания в качестве новичка Тоширо получил.
Карин даже позабавило, как Тоширо рассказывал ей о посещении им Академии Духовных Искусств, где всегда пользовался нездоровой восторженностью студентов и, в особенности, студенток. В ответ Куросаки лишь хмыкнула, заметив, что в Обществе Душ он – капитан с вот тААким послужным списком, а тут … "сам понял, да?"
Возвращаясь домой после "весёленькой" тренировки с Такинарой, Карин размышляла о том, что произошло этим вечером. И дело даже не в том, что Тоширо отослал её домой, а сам отправился провожать Такинару. В конце концов, эта девушка – его подчинённая, и она пострадала, причём из-за неё, Карин. Вот это-то и расстроило Куросаки больше всего. Мика могла бы с успехом погибнуть, если бы не справилась со своим бумерангом. Это заставило Куросаки ещё раз задуматься над своим поведением и своей судьбой. Что становиться синигами не стоит торопиться, ведь даже собственная сила способна убить. Что уложить выпускника Академии – не то, чем стоит гордиться. Что свои действия нужно просчитывать гораздо тщательнее и внимательнее.
Неделя, начавшаяся сумбурно и лихо, к своему концу подошла медленно и неспешно. Возможно, сказывалось отсутствие Хицугаи. "Блин, Тоширо, – шипела про себя Карин, возвращаясь из школы в пятницу, – Чем бы заняться без тебя?" Странное дело: всего пара недель, а Хицугая уже так глубоко вошёл в жизнь Куросаки, что его отсутствие ощущается так остро. Впрочем, Карин постаралась уверить себя, что такое затишье связано с тем, что школьные учителя еще не 'раскачались'. Со следующего понедельника её ждут танцы, да и задавать будут больше. Интересно, а у Хицугаи можно будет списать математику?
Карин плюхнулась на кровать и расслабила все мышцы. Она только что закончила влажную уборку в комнате брата, а до этого расправилась с гостевой зоной на первом этаже. Кухня, отцовская комната и коридоры лежали на Юдзу. Брюнетка в очередной раз подивилась, как близняшка умудрялась следить за всем домом в детстве, ведь Карин взяла часть обязанностей только в средней школе, и то меньшую. Правда, этому предшествовали крупные разборки между сёстрами: светловолосая закатила истерику с применением кухонной утвари, потом, когда первое не подействовало, устроила бойкот, игнорируя стирку и готовку для любимой сестры, а под конец решила поиграть в футбол в их комнате. И если во время бойкота Карин ничего не оставалось, как самой загружать свои вещи в стиральную машину и складывать обед в бенто, то такого бесцеремонного обращения с мячом допустить просто не могла. Карин, конечно, всё понимала: и что сестре тяжело следить за домом и домочадцами, и что самой, как будущей хозяйке, ей это пригодится, но к уборке тоже нужна привычка, как к утренней зарядке, и Юдзу помогла её выработать.
– Вот представь, Карин-тян, выйдешь замуж,… – поговаривала Юдзу. На этом месте брюнетка выразительно фыркала, – И нечего мне тут фыркать, выйдешь, никуда не денешься!
Карин
В старшей школе мысли о замужестве и свиданиях тоже не могли уместиться в черноволосую головку девушки. Даже когда она вздыхала по Сэиро, представить их отношения не получалось. Единственное, что девушке удавалось нафантазировать, и то в дни дождливых депрессий, – это Карин, все еще Куросаки, лет слегка за тридцать, приходит после работы в маленькую квартирку, где проводит очередной одинокий вечер в обнимку с лопоухим 'вроде-бы-медведем', как многие японские женщины, которых с каждым годом становится все больше – последствия гендерного равноправия.
Но сегодня, пусть она и устала, но на улице и в душе светит субботнее солнце, а в теле ощущается такая лёгкость, что можно пробежать целый кросс. Глупая привязанность (ну не любовь же), державшая её в постоянном напряжении, испарилась, уступив место свободе. Именно сейчас чувствуешь, что способна обнять весь мир, любить всех без условий и влюблять в себя лишь мимолетным взглядом.
Карин рывком поднялась с кровати, сгоняя все время расплывающуюся улыбку, и поменяла домашнюю футболку на тёмно-синюю тунику с длинным рукавом, щелкнула пластиковой застёжкой неширокого чёрного пояса, который стащила с полки сестры. Задумалась на секунду, критически осматривая в зеркале чёрные легинсы, которые носила дома – что-то темновато получается. Хитро улыбнулась самой себе и подскочила к столику с зеркалом, на котором Юдзу держала косметику. Двумя легкими движениями нанесла тушь, чуть подкрасив реснички, и, сморщив носик, обратила-таки внимание на тюбик – русоволосая сестра предпочитала коричневую тушь. "Похоже, придется разориться на собственную", – решила брюнетка и резко развернулась, застигнутая на месте преступления.
– Карин-тян? – Юдзу бросила взгляд в коридор и аккуратно прикрыла дверь. – И куда это ты… накрасилась? – русая хитро прищурилась и привалилась к двери.
– Юдзу? – Карин немного опешила, так как сестра могла устроить допрос с пристрастием, потом бросила нервный взгляд на дальнюю внутридомовую стену и оскалилась: – Пойдём-ка, сестрёнка, прогуляемся. Заодно обсудим и каникулы, и начало учёбы…
Карин подошла к двери, продолжая нервно поглядывать на стену, ухватила русоволосую за руку, и попыталась вытащить из комнаты. Юдзу оторопело похлопала глазами, соображая, что это сестра задумала. Она хмуро проследила за её взглядами, бросаемыми на стенку, которая по-партизански молчала, затем всё-таки выдернула руку из плена со словами "я только кофту возьму". Карин отпустила и поскакала вниз по лестнице. Следом затопала Юдзу, на ходу надевая кофту на простое домашнее платье. Обувшись, девушки выскочили из дома.
– Куда? – весело поинтересовалась младшая.
– Ммм, в парк! – постановила Карин и, обхватив сестру за руку, бодро зашагала вниз по улице.
Иссин со вздохом сел на кровать и посмотрел на стакан, который только что прикладывал к стене, общей с комнатой дочерей.
– Растут девочки, – грустно констатировал отец вслух, хотя в доме никого уже не было.
Вчера звонил командующий, в очередной раз звал обратно в Готей капитаном восьмого. Куросаки в очередной раз указал на семью и послал Готей лесом. Кёраку ещё поболтал о том, о сём, расспрашивал о дочерях и их ухажёрах. Иссин в намёках разбираться не стал и посоветовал старому охальнику прогуляться в Уэко Мундо – там и лес гуще, и меносов больше.