Sword Art Online: Progressive. Том 1

Кавахара Рэки

На это предложение отвечать надо было не мне. Повернув голову влево, я взглянул на стоявшую все это время в молчании Асуну.

Смотрящего в землю лица рапиристки под серым капюшоном практически не было видно, но я все же заметил, как тонкий подбородок качнулся из стороны в сторону. Я снова повернулся к Незхе и сказал:

— Не… ничего. Думаю, мы как-нибудь справимся.

Мне было неловко отказывать Незхе, предложившему хоть что-то в качестве компенсации ущерба, однако «Железная рапира», продающаяся в Стартовом городе на первом уровне, на втором была

уже ненадежна. Нужна была как минимум «Рапира стража», оружие на одну ступень слабее «Воздушного флерета».

И потом — изначально существует уговор, что риск неудачного усиления оружия несет не кузнец, а клиент. На стенде «Кузнечного магазина Незхи» выписаны вероятности успеха. Даже если мы вытягиваем пятипроцентный… нет, пусть даже менее чем однопроцентный в случае «разрушения оружия» несчастливый билет, это полностью наши проблемы. Днем, когда «Закаленный меч» стал +0, его владелец Люфиор-си поднял жуткую бучу, однако в конце концов и он смирился с тем, что это было его собственное невезение, не так ли?

Услышав мой ответ, Незха сник еще сильнее и пробормотал: «Понятно». Затем –

— Это… ну тогда хотя бы плата за работу…

Он двинул было рукой, но я его остановил.

— Не нужно. Ты ведь вкладывался, когда махал молотом, хотя в этом и нет необходимости. Для всех игроков-кузнецов количество ударов одинаковое, но ты это делаешь по-настоящему с душой…

От моих произнесенных спокойным тоном слов кузнец втянул голову в плечи и прижал к телу дрожащие руки; потом наконец выдавил:

— …Простите меня!..

Услышав эту разрывающую душу мольбу о прощении, я был не в силах что-либо сказать.

Сделав шаг назад, я собрался вместе с Асуной покинуть площадь.

Лишь в этот момент я заметил, что правая рука рапиристки, прежде отказывавшейся держать меня более чем за палец, вцепилась в мою левую.

Я осторожно потянул по-прежнему молчащую Асуну, и мы для начала ушли с восточной площади Урбуса в северном направлении.

В этом районе было мало NPC-магазинов и ресторанов, в основном стояли ряды зданий непонятного назначения — может, они когда-нибудь будут выставлены на продажу в качестве домов для игроков — так или иначе, улица была пустынна.

Иногда на нашем пути попадалась вывеска какого-нибудь маленького постоялого двора, но мы продолжали идти.

Я не только не знал, куда именно мы идем, — я вообще не представлял, что теперь делать. Хранящая молчание рядом со мной фехтовальщица, прошедшая через множество боев вместе со своей драгоценной рапирой, потеряла ее из-за одной-единственной неудачной попытки усиления; ее рука, стискивающая мое левое запястье, была холодна как лед; я это сознавал, но что, черт побери, со всем этим делать — жизненный опыт игромана и второклассника средней школы никакого совета мне дать не мог. Я понимал, что «стряхнуть эту руку и сбежать» — худший из возможных вариантов. Хотелось молиться, чтобы на помощь пришла какая-нибудь счастливая случайность, однако иконка эффекта «повышения удачи» под полосой хит-пойнтов давно погасла.

Для

начала надо остановиться.

Едва я так подумал, как обнаружил впереди небольшую площадку, где была скамеечка; туда и направился.

Через полсотни метров я остановился и произнес:

— Зд-десь есть скамейка.

Едва произнеся эти слова, я мысленно воскликнул: «Блин, что я несу!» — однако, к счастью, рапиристка, возможно, угадав мое намерение, молча повернулась в нужную сторону и так же беззвучно села. Она по-прежнему цеплялась за мою руку, так что я вынужден был сесть рядом.

Несколько секунд спустя пальцы Асуны ослабли, выпустили мое запястье и со стуком упали на скамейку.

Что же сказать. Чем больше я думал, тем сильнее у меня сжималось горло. Едва ли я сейчас был тем самым человеком, который в комнате босса на первом уровне драматично заявил в лицо нескольким десяткам воинов: «Я — Битер!» …Нет, не только это. Еще при первой встрече с Асуной в лабиринте первого уровня, когда у нее было куда более пугающее лицо, чем сейчас, я смог найти для нее какие-то слова, верно ведь? Скучные и неинтересные — «это был оверкилл» — но все же. Тогда я с ней говорил, так почему же сейчас не могу? Нет никаких причин.

— …Это, ну…

Я отчаянно пытался двигать губами и языком; к счастью, слова полезли-таки наружу, наполовину сами собой:

— «Воздушный флерет» — мне очень жаль, что так вышло… но на втором уровне в следующей деревне за Мароме есть магазинчик, где продают чуть более крутую рапиру. Она, конечно, недешевая, но… в общем, раз уж я в это влез, тоже помогу с деньгами…

Если бы в этом мире существовала мана, я бы ее сейчас всю обнулил, влив в свои слова, — и наконец Асуна, сидящая рядом со мной, тихим, почти беззвучным голосом произнесла:

— …Но…

Едва родившись, ее голос тут же растворялся в ночном воздухе.

— Но та рапира… она для меня единственная…

В ее голосе пряталась целая гамма чувств; я впился глазами в лицо Асуны, будто притянутый.

Под капюшоном были видны две прозрачные капли, стекающие по бледным щекам.

Нельзя сказать, что у меня абсолютно нулевой опыт пребывания в компании плачущей девочки.

Однако раньше источником этого опыта всегда была моя сестренка Сугуха, более того, 90 % случаев приходилось на детсадовский возраст и младшие классы начальной школы.

В последний раз я видел ее слезы за три месяца до того, как угодил в плен этой смертельной игры, — она тогда проиграла в самом начале чемпионата префектуры по кендо и рыдала, забившись в укромный уголок сада, — кажется. Я тогда ничего не говорил, а просто достал из пакета, который держал в правой руке, купленную в магазине дешевую мороженку-сосалку, разломил ее надвое и всучил Сугухе половину.

Короче, уровень моего «навыка общения с плачущими девчонками» практически нулевой — потому что приобрести его мне было негде. По правде сказать, мне следовало бы похвалить себя за то, что я вообще не сбежал.