Сы Мин

Фэйсян Цзюлу

— Подлецы Любо!

Его удар чуть не раскроил старейшине голову.

Внезапно луч светлой энергии отклонил его удар.

— Демон! — закричал Чанань, полный гнева.

А-У побледнела и, заикаясь, пыталась объясниться:

— Мы никого не убивали! Я...

Чанань не стал слушать её. Он вызвал своё оружие, и его меч, сверкающий ярким светом, обрушился на Жун Су.

Чанань был вне себя от ярости, и его удар был настолько силен, что даже тысячелетний демон был отброшен далеко назад. Естественно, А-У тоже не смогла избежать удара. Она скатилась по

каменным ступеням и остановилась на ровной площадке.

Эр Шэн в ужасе закрыла рот рукой. Чанань, казалось, продолжал что-то кричать, но она уже не слышала его. В её голове звучал только голос женщины-духа с её мрачным тоном и пустыми глазами.

Неудивительно... неудивительно...

Жун Су поднялся из последних сил, увидел А-У и его глаза налились кровью.

Он, опираясь на меч, медленно и с трудом подошёл к ней на коленях.

Увидев это, Чанань ощутил вспышку убийственного намерения. Один из раненых старейшин, всё ещё поддерживающий боевую формацию, обрадовался, увидев Чананя, и закричал:

— Этот демон тяжело ранен! Мы вызвали врата Бескрайнего Города Пустоты, чтобы отправить его туда, но нам не хватает одной силы для открытия врат. Чанань, помоги нам!

Мужчина не двигался, его взгляд был прикован к А-У. Она лежала, свернувшись калачиком в объятиях Жуна Су, дрожа и плача. Чанань нахмурился, спустился с облака и подошёл к старейшине.

— Сестра... — Жун Су убрал волосы с лица А-У и услышал, как она прошептала сквозь слёзы: — Болит живот... брат Жун Су... он не знает, он ещё не знает.

Голос Чананя, холодный и безжалостный, прозвучал сверху:

— Демон, сдавайся.

Жун Су, скрипя зубами от ненависти, ответил:

— Этот подлец не стоит твоих слёз.

Слёзы А-У, словно бусины, соскользнули с её ресниц. Она продолжала повторять:

— Он не знает, — словно пыталась убедить в этом и Жуна Су, и себя.

Чанань, сжимая кулаки в рукавах, закрыл глаза и произнёс:

— Демон должен оказаться в Бескрайнем Городе Пустоты.

С этими словами он направил свою силу в боевую формацию, которая мгновенно засветилась ярким светом, и врата Бескрайнего Города Пустоты начали медленно открываться.

Жун Су, глядя на открывающиеся врата, нахмурился. Он бережно уложил А-У и с трудом встал, повернувшись к Чананю.

— Я, Жун Су, родился демоном, и хотя мои действия нельзя назвать праведными, я всегда поступал по совести и не нарушал небесных законов. Как вы смеете отправлять меня в этот проклятый город? — Он усмехнулся: — Если у вас есть смелость, убейте меня. Но в Город Пустоты я не пойду.

Чанань смотрел на Жун Су, его глаза были тёмными и непроницаемыми.

Жун Су вонзил свой меч в каменные ступени и усмехнулся:

— Если вы решили, что я умру сегодня, то я заберу с собой как можно больше вас. Пусть Любо знает, что моя смерть не будет лёгкой.

— Не рискуй жизнью... — А-У ухватилась за его одежду, не желая отпускать.

— Сестра, — Жун Су тяжело вздохнул и высвободился. — Ты не понимаешь. Если я не умру сегодня, Любо погибнет.

Жун Су был сильно ранен, но

каждый его шаг оставлял кровавый след. Он не чувствовал боли и уверенно шёл вперёд:

— Трижды стать бессмертным? — Он рассмеялся. — Посмотрим, насколько ты силён.

А-У свернулась и закрыла глаза, но не могла закрыть уши и слышала звуки битвы.

Результат был предсказуем. Раненый Жун Су не мог противостоять Чананю и через десять ударов был схвачен за горло.

— Не убивай его! — закричала А-У. — Чанань, Жун Су — мой единственный близкий человек. Я прошу тебя, пощади его ради ребёнка...

— Я не собираюсь убивать его, — ответил Чанань. — Грешники должны попасть в Город Пустоты.

— Он не виноват. Это я... всё из-за меня...

— Ха-ха-ха! Поводов для обвинений всегда можно найти. Сестра, не говори больше. Сегодня я не смог тебя защитить, это моя вина. Любо может забрать мою жизнь, но я никогда не войду в Город Пустоты.

Чанань, сжимая горло Жун Су, медленно толкал его к воротам пустынного города. Он сказал:

— Ты не сможешь избежать этого.

Жун Су усмехнулся:

— Жить я не могу по своей воле, так хоть умереть мне позволишь?

Чанань застыл от неожиданности. Прежде чем он успел что-либо предпринять, Жун Су внезапно замер, и из уголка его губ потекла кровь. Он пронзил себе сердце.

Чанань ослабил хватку, и Жун Су с непокорным взглядом рухнул на землю, словно насмехаясь над Любо, которое уже не было тем великим местом, каким было раньше. Вся мощь этой школы была направлена на одного демона. Возможно, он презирал ту маленькую зависть, которая была в сердце Чананя.

Чанань ощутил странный страх и, повернувшись, посмотрел на А-У. Она, оцепенев, смотрела на тело Жуна Су, а затем, почти ползком, добралась до него. Проведя рукой над его носом, она долго проверяла, жив ли он, а затем, наконец, закрыла ему глаза.

— Чанань, ты знаешь, что Жун Су для меня был и учителем, и отцом, и братом, и другом. Когда мы поженились, он не мог прийти. Он говорил, что это будет его самая большая печаль в жизни. Он сказал, что когда наш с тобой ребёнок родится, он сделает это событие известным всему миру и подарит нам самые большие подарки... Но, Чанань, посмотри, что ты наделал. Ты заставил его умереть. Ты отнял у меня моего отца, брата, лучшего друга. Я вышла за тебя, и ты забрал у меня всё: любовь, честь, достоинство. Теперь ты отнял моего близкого человека и нашего ребёнка... Но я всё равно униженно люблю тебя.

Чанань замер. Холод пронзил его сердце. Его взгляд опустился на живот А-У, и он увидел, что её одежда пропиталась кровью.

А-У, словно кукла без чувств, одной рукой закрывала глаза Жуна Су, а другой прикрывала свои.

— Как мне простить тебя... и как ты сам себя простишь?

Бледный Чанань молчал.

— Как же я ненавижу тебя, Чанань. Ты знаешь, насколько я тебя ненавижу? — А-У подняла голову, и из её глаз вместе со слезами потекла кровь. Её голос был охрипшим и полон боли. — За убийство брата, за потерю ребёнка, я хочу, чтобы все умерли вместе со мной.