Сяо Тай, специалист по переговорам
Шрифт:
Так что все тут еще хуже чем в фильме про Чапаева, «белые пришли — грабят, красные пришли тоже грабят, ну куда бедному крестьянину податься…». Что пеньком сову, что сову об пенек, все одно сове каюк.
Социальное расслоение тут гигантское просто. Те, кто наверху, с теми, кто внизу — что угодно сделать могут. Правда не сильно поощряется, когда совсем уж больные садисты начинают над своими подчиненными вытворять всякое, вроде как неприлично немного. Но и все. Кстати, на самом деле довольно серьезный механизм, это социальное одобрение-неодобрение, от него много зависит. Однако если богатый и влиятельный кто-то не будет прямо на площади своих слуг пытать, а где-то у себя в поместье, да еще и под благовидным
Интересный вывод получается. Все — и крупные богатые шишки и мелкие насекомые вроде прислуги и нищих на рынке, абсолютно все подчиняются правилам некой морали. Мораль же тут очень конфуцианская, учитель Кун и тут успел, он присутствует в обоих мирах. Эдакий столп морали и маяк добродетели. То есть нет тут такого, чтобы богатенький папенькин сынок из простого каприза начал бы детей своих слуг жарить и жрать. Его мигом на вилы поднимут, да не только простой люд, но и соседи из знатных семей. Так что над всеми тут Законы Неба довлеют. Потому Виктор не отлынивал от уроков учителя Вун Джу, ведь основы этих законов как раз и преподавались в эти несколько часов между обедом и ужином.
— Досточтимый учитель Джу! В первом стихе канона Шидзинь говорится — «тихая, скромная, милая девушка ты… Будешь супругу ты доброй, согласной женой.». — он встает и кланяется. Положено так. Каждый раз кланяйся. Обозначай статус.
— Это означает что истинные добродетели женщины в скромности и покорности, в том, чтобы следовать за своим мужем и поддерживать его во всем. — отвечает Виктор. За это время он изучил не только Шидзинь, но еще много книг и трактатов, библиотека в семье Вон Ми была довольно обширной, а привычка много читать и запоминать с первого раза осталась еще с прошлой жизни. Местные читали очень медленно, морща лоб и шевеля губами, проговаривая текст про себя, да еще и с выражением. Очень забавно было иногда следить за Главой Баошу, когда он читал про сражения — так он хмурился!
В библиотеку, кстати, простым служанкам вход был заказан, но только не Сяо Тай. Относительно ее особое распоряжение было — пусть читает, раз умеет. Более того, Виктору показалось, что умение читать пришлось очень даже по душе самому Главе и он приказал, что если Сяо Тай читает — не беспокоить ее работой по дому. Так что вечерние часы он предпочитал проводить в библиотеке, сидя над очередным трактатом, делая вид что читает. Несмотря на обширность библиотеки и множество текстов в свитках из бамбуковых дощечек, пергамента и просто книг в кожаных обложках — он прочел все из общей секции в первый же месяц. Все-таки скорость чтения у современного человека очень сильно отличалась от скорости чтения принятой здесь.
— Приведи еще один пример песни, восхваляющей эти добродетели у девушек. — говорит учитель Вун Джу, похлопывая себя веером по ладони: — позволяющий глубже понять что именно хотел нам сказать учитель Кун.
— «Тихая девушка так хороша и нежна! Там, под стеною, меня ожидает она. Крепко люблю я, но к ней подойти не могу; Чешешь затылок, а робость, как прежде сильна» — декламирует Сяо Тай.
— Сто пятьдесят третья песнь! — немного удивляется учитель и закладывает руки за спину: — хорошо, хорошо. Садись. Хочу заметить, юная девица, что учитель Кун дзы в своем сборнике наставлений и песен был справедлив. И не только у женщин есть обязанности, но и мужчин. Брак подобен знаку Инь и Ян, круговорот взаимных обязательств. Так в сто сорок четвертой песне порицается поведение жестокого супруга — «Древних заветы забыл супруг, Стал он суров к жене». Так же порицается пьянство, развратный образ жизни и игра в азартные игры, даже если это гонки сверчков или маджонг. Сянци тоже считается азартной игрой, потому
— Сянци считают не только игрой, но и упражнением для развития стратегического мышления. — говорит Сяо Тай: — однако я признаю, что зачастую игроки испытывают азарт. Тем не менее, поскольку намерение важнее чем внешняя форма, хочу заметить, что не испытываю азарта во время этой игры.
— О. Глубоко копнула, юная Сяо. Это верно, что намерение важней, однако и форма является не менее важной. С точки зрения намерения у высокого мужа не будет к тебе претензий, однако с точки зрения формы… когда ты станешь супругой, задайся вопросом, насколько будет прилично целыми днями сидеть в павильоне с собственными слугами и играть в сянци? Полагаю, ответ ясен.
— Досточтимый учитель Вун Джу. Однако в данном случае вы передергиваете. Ведь речь шла о том, насколько игра в сянци азартна и можно ли играть в нее не испытывая азарта. Вы же привели гипотетический прием, приведя пример вероятного будущего. Однако я никогда не была супругой и став ею — не стала бы вести себя как вы описали. Это как если бы я привела пример что учитель Вун Джу напал на нашего повара с ножом, требуя прекратить играть в сянци — разве это хорошо? И какой грех тут больше — невинная игра без азарта, или смертоубийство?
— Софистка. — вздыхает учитель Вун Джу, но Сяо Тай видит улыбку в уголке его глаз. Учитель Вун Джу — действительно хороший учитель, его уроки пусть и слегка занудны, но информативны. А еще он разрешает спорить с ним — дело невиданное, по меркам местного образования. Тут учат очень просто — зазубриванием. Просто тупо сидят и учат, кто кому и как в битве у Красной Скалы глаз на жопу натянул. Для кого другого — пытка, но фотографическая память из прошлой жизни помогла выучить все за одно прочтение. Увидев это, учитель продолжил учить, но на этот раз уже позволяя дискутировать и высказывать свое мнение. Такое здесь было очень-очень редко и говорило о том, что учитель — не совсем ординарный человек.
— Хорошо. — Вун Джу прячет веер в рукаве, складывая руки вместе: — допустим, что ты права. Играя в сянци, ты не испытываешь азарта. Я могу это допустить, так как ты все время выигрываешь. Однако те, кто играют с тобой — испытывают его. Насколько же это этично, втягивать других людей в грех азарта? И что будет следующим? Грех пьянства, обжорства, похоти, предательства семьи и Империи? Богохульство?
— Досточтимый учитель. Эта ничтожная ученица не смеет давать вам советы как провести свою жизнь.
— Чего это ты стала такая скромная? — подозрительно щурится учитель, но Сяо Тай продолжает.
— А раз эта ничтожная не смеет давать советы и ее советы никому не нужны, то как она может советовать другим людям как прожить их жизнь? Эта ничтожная едва в состоянии справляться со своей жизнью, куда ей осуждать других или советовать, что делать. Она не может проникнуть мыслью в разум другого человека и понять, испытывает тот азарт или нет. Однако эта ничтожная верит в то, что каждый человек изначально добродетелен и раз уж эта ничтожная не испытывает азарта за игрой в сянци, то и другие тоже не испытывают. Ведь насколько эта недостойная ученица мала по сравнению с достойными людьми, которые снисходят до ее уровня, предлагая сыграть партию-другую.