Сыграем?
Шрифт:
Она опоздала всего на пятнадцать минут. Для меня это время тянулось целую вечность, но упрекнуть ее в этом я не осмеливался – слишком она сияла. И еще недостаточно прочная между нами была связь. Эмили зашла, по-хозяйски огляделась и спросила:
– А Muse есть что-нибудь? Может, включишь, пока я буду готовить?
Я принялся составлять новый плей-лист, Эми в это время осваивалась на кухне, соображая что-нибудь съестное на обед. Спустя некоторое время, мы пили чай и смеялись. Искренне, по-домашнему просто и легко. Потом я пошел поменять музыку, а мой ангел в это время мыла посуду. Готовит она восхитительно. Интересно, как она целуется?
Поцелуй, для меня, гораздо важнее секса. Только поцелуй
Я забыл про маску! Как же без нее легко и просто. Какую бы выбрать? Она собирается уйти, улететь на своих больших белых крыльях.
Сегодня я сыграю задроченного жизнью романтика. Пожалейте меня! «Что с моим настроением вдруг случилось? Да оно переменчивое само по себе. Не переживай за меня. Нет-нет, всё правда хорошо. Грустно только, что ты уходишь. Так быстро. Да, я всё понимаю – работа. Ты же знаешь, что я буду скучать. Нет? Ну вот теперь знаешь. Очень надеюсь в ближайшее время увидеться».
Хочу поцеловать. Сомнения. Адреналин попадает в кровь, как впрыск закиси азота в мотор, и заставляет сердце стучать в тысячи раз быстрее. Шаг к ней, чтобы обнять. Мой подбородок касается плеча Эми. Чувствую запах её духов. Это была ловушка. Я поворачиваю голову к ней. Её дыхание тоже участилось. Поцелуй. Не слишком долгий. И совсем не раскованный. Но жадный, как будто оба этого хотели всю жизнь. Потом она заглянула мне в глаза. Пыталась там найти мою душу? Не знаю, на сколько ей это удалось. Она ушла, забрав весь свет с собой. Оставила только свой сладкий вкус на моих губах. Обещала написать. Курить.
***
Ревность – острое чувство с едким привкусом желчи. Неизбежна и вызывает изжогу. Я начал ревновать, когда в тот вечер Эми оставила без ответа три моих письма к ней. «Ее там лапает какая-нибудь пьяная скотина. Или даже не одна. Оскорбляют своими предложениями поехать к ним на ночь. «Развлечемся, красавица?» А может к ней пристает такой же мудак, как я?! Но с целью просто использовать, как куклу. Она откажет? Справится с желанием? Что в её голове сейчас? И какие мысли там вообще могут быть? Откажет?!» Надо отвлечься. Просто переключиться. Где выключатель бреда?
Грань между ревностью и чувством собственности очень тонкая, но она есть. Ревность – это проявление любви, когда тебе человек дорог. Это смесь переживаний за объект своей любви и боли от собственного эгоизма. Чувство собственности – смесь себялюбия и эгоизма, когда человек тебе уже не дорог, но и отпустить его еще не можешь. Страх измены есть в обоих случаях. Только в первом случае ещё переживаешь и за любимого человека, а не только за то, что тебе придется в скором времени искать способ избавиться от рогов.
Ревность – это сильное чувство, необходимое мне, чтобы ощутить внутри себя жизнь. Оно выводит меня на эмоции, с которыми я через некоторое время справлюсь и вернусь к своим обыденным скучным будням. Только я уже стану сильнее, потому буду знать, как себя вести в подобных ситуациях. Если бы у ревности был цвет, то она была бы кислотно-фиолетовая – сам по себе цвет красивый и яркий, но, когда его много, начинает болеть голова.
Саша делала всё очень красиво. Я её ревновал почти всегда кристально-чистой ревностью, без всяких примесей. Я от нее не страдал. Она всегда знала, когда и как меня задеть. Получая смс, она не говорила от кого, но и не запрещала смотреть. Я брал ее телефон, проверял, а после чувствовал себя мудаком, узнавая, что ей написала мама. Когда она общалась с друзьями, а я спрашивал с кем, ответом был только её загадочный взгляд. Потом я снова чувствовал
Вторая наша встреча с Сашей произошла там же. Она одиноко сидела за столиком в университетском кафе, и что-то читала с таким видом, будто перед ней Камасутра, стараясь это всё как можно красочней представить. Александра пила зеленый чай, рядом лежал фантик от шоколадки. Я взял себе кофе и подошел к ней.
– Привет, Сестра милосердия. Можно? – я указал в сторону свободного стула напротив нее.
Она удивленно на меня посмотрела, улыбнулась и ответила:
– Пока курить не бросишь, нельзя, – и вот тогда я увидел в первый раз тот самый взгляд, который мне потом долго не давал покоя. Взгляд, в который я влюбился. Взгляд, задающий немой вопрос, но теплый и нежный, при этом энергичный и немного стервозный. Я не знал, что делать дальше. Я растерялся. Этот взгляд выбил меня, нужно собраться.
– Это вместо: «Привет! Да, конечно, присаживайся и чувствуй себя, как дома»? – она снова удивилась. Похоже, ничья. Меня это вполне устраивает.
Я сел напротив неё, и всё же не удержался – спросил, не Камасутру ли она читает с таким серьезным и мечтательным видом. Мы с ней сидели там до закрытия. Никогда я ещё не получал так много удовольствия от простого общения: от каждого взгляда, от каждого слова, от легкости, с которой это всё происходило. С того момента, все отношения, которые были до неё, потеряли какой-либо смысл. Она стала для меня не очередным чистым листом в моей книге «Личной жизни» – она стала новой книгой. И эту книгу мы писали вместе, продумывая в ней каждую новую строчку. Вместе выбирали яркие тона для пейзажей на иллюстрациях, лихо закручивали сюжет. Последнюю точку она поставила без меня, потом закрыла эту книгу и убрала на полку памяти, где сейчас наше произведение и пылится.
Я всегда могу перечитать книги из библиотеки своей личной жизни. Пусть не всегда в нужный момент, но это происходит и, как вы заметили, довольно часто. Иногда я даже этого не хочу, но воспоминания сами всплывают, и память листает страницы этих книг без моего желания. Некоторые из них уже покрылись слоем пыли, и после их прочтения, на пальцах остаются серые грязные следы.
В этих книгах главный герой – я, и поэтому мне их не очень приятно читать. Есть мнение, что в наше время люди не любят хэппи-энды в историях. Поэтому сейчас так популярны драмы. Если главный герой похож на зрителей, то нужен счастливый конец, потому что у него обязательно всё должно быть хорошо. Но если главный герой – не обычный человек, не часть серой массы, а неординарная личность, отличающаяся от зрителей или читателей, то нужно заставить его страдать. Эгоизм – вот, что движет людьми. Злорадство теперь стало высшей формой сострадания, его самым чистым проявлением.
Книги вашей жизни лишь отличный пример этому. Вы ждете хэппи-энда: «И жили они долго и счастливо». Такую концовку вы хотите видеть на самой последней странице многотомного собрания сочинений. Зачем? Хэппи-энда не будет, потому что заканчивать вашу историю предстоит не вам. А смерть – это далеко не самый «счастливый конец». И я уверен, что у вас есть такие главы, которые вы хотели бы переписать, некоторые страницы вырвать, изменить обложку и качество бумаги, но этого уже не исправить. Остается только постараться сделать так, чтобы читателю стало интересно читать дальше. Сделать ярче и насыщенней свою жизнь. Больше эмоций, красок! Чтобы ваша книга стала, хотя бы для вас, тем единственным шедевром, ради которого многие писатели и художники готовы отдать душу и жизнь. И не возвращайтесь к уже написанному – пусть оно пылится на полке.