Сыграй для меня

Истомина Ольга

«Может быть, Сай меня поцелует?»

Мысль была непрошенная и совершенно лишняя, вот только прицепилась подобно репью к одежде.

Сердце забилось вдвое чаще, руки вспотели, по спине пробежала дрожь.

Стоило же Саю остановиться и повернуться ко мне, как я вовсе затаила дыхание.

– Вы только посмотрите, какие к нам залетели птички! – хриплый голос разрушил всю романтику.

ГЛАВА 4

Я медленно обернулась.

Ощущение было такое, словно четверо мужчин соткались из мрака. Эдакие ожившие ночные кошмары, явившиеся, чтобы разрушить мою сказку. Они даже выглядели блекло и размыто: потрепанная одежда, невыразительные лица, хриплые голоса.

– Пташечка, давай проверим, а золотые ли у тебя перышки? – лунный свет отразился от большого изогнутого ножа.

– Только не шумите, зачем зря тревожить покой горожан? – просьба второго звучала бы даже вежливо, не подкидывай он в руке кинжал. – Попробуете пикнуть – замолчите навсегда.

Сглотнув, я поспешно обернулась к Саю. В конце концов, барду наверняка приходилось бродить по самым разным улицам, в том числе и населенным всяким сбродом, а значит, и общаться с грабителями он умеет.

Вот только менестрель не спешил оправдывать мои ожидания. Он вообще ничего не делал, просто замер на месте и перепугано таращился на разбойников.

– Сай, – я толкнула его локтем в бок, намекая, что пора бы уже брать себя в руки и спасать меня.

Один из мужчин остался на месте, поглядывая по сторонам, а трое двинулись вперед, вынудив нас пятиться и отступать в переулок. Там было еще темнее, мы словно погружались в черноту, но я не сомневалась, что скоро уткнемся в глухую стену. Уверенность и наглость «птицеловов» не оставляли сомнений: ловушку они подготовили заранее, а значит, не стоит и пытаться кинуться наутек.

– Боги учат делиться с ближними. Чем с нами поделитесь вы? – второй, с щетиной, начал возвышенно, но договаривал уже с усмешкой, алчно осматривая нас.

Липкий взгляд ощупал от макушки до кончиков туфлей. Когда я вышла из примерочной, Сай смотрел похоже, вот только в его взгляде сквозило восхищение, а сейчас меня пытались разобрать по частям и оценить подороже.

– Ничем, – я помотала головой и попятилась.

Собиралась вжаться в Сая, а еще лучше, вовсе спрятаться за мужчиной, но менестрель уже уперся в стену, и мне деться оказалось некуда.

– Ага, жадничаете! А жадность – это грех! – просиял грабитель с ножом. – Значит, мы сделаем доброе дело, если проучим вас.

– Да нам делиться просто нечем! – несмотря на прохладную погоду, меня прошиб холодный пот.

Нож продолжал блестеть в лунном свете, разбойник не спешил, но, кажется, ему как раз доставляло удовольствие издеваться и пугать. Еще бы! В другое время я бы на подобных типов смотрела с нескрываемым презрением, а сейчас вынуждена дрожать от страха и молить о снисхождении.

– Честное слово, у нас нет денег. Иначе мы бы карету наняли, а не пошли пешком. Сай, ну скажи им! – я затормошила оцепеневшего менестреля, дернула за веревку кошеля. –

Вот, он пуст!

– Неужели все до последней монеты прогуляли? Как недальновидно, – грабитель недовольно цокнул языком.

А потом, игнорируя вывернутый в доказательство кошель, коварно схватил за руку и дернул к себе.

– Отпусти! – сердце мгновенно ухнуло куда-то вниз, и я забилась в железной хватке.

От мужчины несло потом и дешевым спиртным. Не обращая ни малейшего внимания на мои трепыхания, он принялся сосредоточенно ощупывать меня. Обхватил шею, больно дернул за ухо, скользнул по руке.

– Птичка, а где твои блестяшки? Если спрятала, лучше отдай сразу, – теперь он дернул меня за волосы, заставив сдавленно охнуть.

– Да говорю же, нету! – на глаза навернулись слезы.

– К такому платью полагаются рубины. А еще лучше, бриллианты, – проявил удивительное знание моды второй разбойник.

Ощутив, как обнаженной кожи касается острое лезвие, я оцепенела. Сердце продолжало гулко стучать где-то в животе, по спине покатилась струйка пота.

– Так что, птичка, пой. Не то придется освежить твою память, – теперь лезвие надавило на шею. – Вы, богачки, и так на золоте спите. Не убудет, если отдашь лишку.

Больно практически не было, грабитель даже не поцарапал кожу, но от ужаса я едва не свалилась в обморок. Бурное воображение сразу нарисовало картину, как мужчина сильнее нажимает на лезвие и я падаю на колени, пытаясь зажать руками хлещущую ярко-алую кровь.

– Я не богачка, я в сиротском приюте детство провела. И меня ограбили. Вещи, деньги, на минуту отвернулась, а саквояжа уже нет! Домой возвращаться не хочу, родителям на меня плевать, у них настоящая, любимая дочка теперь есть. Не убивайте меня! – я давилась словами, перепрыгивая с одного на другое, и перепугано глядя на грабителей. – Я сама вот на него работаю! Иначе бы уже пришлось попрошайничать.

Кажется, только после этих слов разбойники вспомнили о Сае, который по-прежнему продолжал пытаться просочиться сквозь стену.

– Слышь, щеголь, ты кармашки-то свои проверь. И если не найдешь золотые, мы ведь мордашку твоей подружке попортим, – теперь разбойник приставил нож к щеке.

– Отпустите, – опасаясь, как бы у него не дрогнула рука, испуганно заблеяла я.

– Куда ж ты так спешишь, сиротка? А в каком приюте такие платья нынче раздают? – другой разбойник дернул меня за юбку и издевательски загоготал.

– У нас нет денег, – голос Сая прозвучал непривычно потерянно и тихо.

Мне еще не приходилось видеть его настолько угасшим, мужчина напоминал собственную тень. Все, на что барда хватило, это перевесить гитару со спины на грудь и отчаянно вцепиться в нее, словно в щит.

И вот теперь я по-настоящему испугалась. Пусть Сай сразу и не вмешался в конфликт, я все равно ждала и надеялась, пребывая в уверенности, что мужчина непременно выручит меня. Вот только сейчас осознала: менестрель находится на грани, и рассчитывать на него бесполезно.