Сыграй со мной

Пробст Дженнифер

– Просто расслабься дорогая и позволь дарить тебе удовольствие.

– Но...

– Шшшш...

Его губы накрыли ее, мягко играя с ее языком, и он потянул ее нижнюю губу. Он играл с ее грудью, впитывая ее стоны, и прокладывал дорожку из поцелуев по ее телу. Когда он дошел до ее ног, он начал массажировать ее пальцы и пятки. Вздох ее удовольствия пронзил его уши. Каждый ее мускул объявил о своей капитуляции, открылся этому новому чувству, а он получил удовольствие от того, что мог дарить ей подобную награду.

Он достал кубик льда из стакана и прикоснулся им к ее соскам. Она выгнулась,

но связанные руки все ещё удерживали её на месте. Её холмики стали рубиново красными, а по телу побежали мурашки. Опустив свою голову, он облизывал и сосал до тех пор, пока она не застонала. Когда она расслабилась, его теплый рот скользнул вниз к животу и облизал пупок, а затем направился к верхней части бедер. Он старался доставить ей максимальное удовольствие, чередуя горячий язык и холодный кубик льда, пока она не выгнулась перед ним от возбуждения. Он взял еще один кусочек льда и опустился к ее клитору. Медленно он скользнул пальцами в ее киску, и её бедра тут же выгнулись. Улыбка тронула его губы, и он снова приник к ее опухшей плоти. Она не выдержала и он ощутил, как по ее телу прошелся оргазм. Он быстро надел презерватив и вошел в нее. Её тугая, горячая киска сжалась вокруг него. Он властно погружался в нее снова и снова и сжимал её грудь. С последним и грубым толчком они одновременно кончили. Ее плоть сжалась вокруг его члена, и он обессилено упал на её тело. Он поцеловал ее потную, блестящую кожу и ощутил, как гулко застучало его сердце. Когда он посмотрел на ее удовлетворенное выражение лица, его захлестнуло тревожное чувство. Она крушила его мир. И он не знал, сможет ли когда-нибудь встретить такого человека снова.

***

– Что ты делаешь?
– спросила она.

Он положил трубку телефона и подошел к кровати. Это был действительно исключительный мужчина. Ему требовалось гораздо больше пространства, чем было вокруг. Обнаженный он был гораздо мощнее и напоминал Адама, который был в Райском Саду и никогда не пробовал яблока.

– Заказываю обед. У меня есть планы, а они требуют небольшой энергетической подзарядки.

Она потянула свои болезненные мышцы с вялой чувственностью, которая прежде была для нее не знакома.

– У меня завтра большая игра. Позволь мне выйти из этой комнаты с достоинством, без переизбытка секса.

Его смех был низким и таким многообещающим, что по её коже побежали мурашки. Она взбесилась из-за его ответа и направилась в ванную, чтобы одеться.

– Не делай этого, - он глотал ртом воздух.

Она остановилась на пол пути.

– Что не делать?

Он быстро сократил расстояние между ними.

– Не одевайся. Мне нравится, когда ты голая.

Удовольствие ударило по ее желудку. Она всегда комплексовала из-за своей маленькой груди и высокого роста. Его пристальный взгляд, рот, руки поклонялись каждому дюйму ее тел и лишь доказывали ей его желание.

Тем не менее, она не остановилась, не желая ходить раздетой и рассмеялась.

– Спасибо конечно за комплимент, но я чувствую себя намного комфортнее, когда на мне есть одежда.

Он улыбнулся.

– Я хочу смотреть на тебя, пока мы будем есть и воображать, что сделаю с тобой позже. Никакого халата.

Легкое

беспокойство электричеством пробежалось по ее позвоночнику. Почему у него настолько требовательные желания? Она подняла подбородок и одарила его ледяным взглядом.

– Извини, но я хотела бы поесть одетой.

Стук в дверь разорвал их пристальные взгляды. Она облегченно вздохнула и направилась в ванную, радостно надев шикарный банный халат и соответствующие тапочки. Она прокляла под нос его умение создать связь между ними, и использовать ее, но завязав сильно халат, как кимоно она вышла из ванной.

Стол был накрытый белой скатертью, на который стоял сверкающий фарфор и бутылка охлажденного шампанского. В центре стола горела свеча и окутывала комнату романтикой. Ароматы стейка и трав пробили ее ноздри. Ее живот заурчал, когда подняли крышку и показали масляное пюре, хрустящую зелень, фасоль и соус.

Он подал ей бокал шампанского, и, отпив, она отметила замечательный вкус Dom P'erignon.

Он пристально смотрел на нее, понимая, что она уже готовилась к бою, намериваясь выиграть первый раунд, но он махнул рукой и, вытащив стул, сказал:

– Я недоволен твоим решением не слушаться меня, Слоан.

Его голос звучал гладко, как карамель, но в то же время импульсивно и предупреждающе. Все её тело сжалось от беспокойства.

– Мы вернемся к этому позже. Во-первых, я думаю, что мы оба должны поесть.

Так, как у нее не было в запасе особо умных слов, кроме проклятий, она посмотрела на него из-подо лба, словно пытаясь мысленно убить. Мясо таяло у нее во рту. Она ела с непередаваемым удовольствием до тех пор, пока ее тарелка полностью не опустела.

– Я вижу ты ешь так же, как и занимаешься сексом, - сказал он, забавляясь.
– Не используя запрещенные приемы и пуская в ход свой знаменитый контроль.

Она напряглась.

– Мой так называемый знаменитый контроль делает меня превосходным игроком, - официально сказала она.
– Мне жаль, если это беспокоит тебя.

Она положил вилку и начал ее изучать. Она отказалась повиноваться и встретила его пристальный взгляд.

– Твой контроль не беспокоит меня, Слоан. Эта часть тебя. Это то, что держит тебя на вершине, это то, что вытащило тебя из нищеты и давало тебе силы.

Его пристальный взгляд разорвал ее в клочья, оставив ее открытой и уязвимой.

– Тебе нравится все держать под контролем, не так ли?

– Конечно,- он кивнул.
– Что насчет твоих бывших возлюбленных?

– А, что насчет них?

– Они когда-нибудь пытались усмирить твой контроль?

Она сохранила спокойное и выразительное выражение лица.

– Нет.

– Ни один из них не бросал тебе вызов в спальне?

Она вспыхнула и сказала:

– Нет, ладно? Некоторые пытались, но я говорила, что отрежу им яйца и они сдавались. Я не могу переделать себя, таких женщин меньшинство, но мне нравится быть у руля. Никто не заботиться о том, как я себя ощущаю и получаю ли я оргазм. Это не моя вина.

Эти слова она высказала в гневной вспышке и в поразительной честности. Но он продолжал и дальше спокойно задавать вопросы, словно её вспыльчивость никак его не волновала: