Сын Архидемона (Тетралогия)

Рудазов Александр

— Это сон, — неожиданно услышал я. Голос был тихим, мягким и звучал, казалось, отовсюду. Было в нем что-то неуловимо знакомое, но я никак не мог определить, что именно…

— Угу. Сон, — невольно откликнулся я, — Это правдоподобно. А ты кто такой?

— Я твое подсознание, — ответил Голос. — Твоя предыдущая личность.

— Ах вот оно что… И где ты?

— Сейчас — везде. А когда ты проснешься — нигде. Строго говоря, меня нет, ведь я — это ты сам.

— Понимаю. Выходит, я украл у тебя тело…

Голос расхохотался.

Вот смех у него был в точности такой же, как и у меня.

— Нет, ты ничего не украл, — ответил мой незримый собеседник, насмеявшись вдоволь. — Во-первых, мое тело сейчас, наверное, уже сгнило. Проект «ЯЦХЕН» — это уже твое тело, к нему я не имею никакого отношения. Я его даже никогда не видел. А во-вторых, ты — это и есть я, просто лишившийся памяти. Если тебе когда-нибудь удастся ее восстановить, мы станем единым целым.

— Так ты знаешь, кем я был?

— Да, знаю. Но сказать не могу. Прости…

— Почему?

— Потому что в первую очередь я — твое подсознание Я могу выходить наружу только во сне. И я не могу сказать тебе ничего такого, чего бы ты не знал сам. Хотя бы где-нибудь в глубине души… А эта информация запечатана намертво, к ней у тебя доступа нет…

— И тут нет доступа… Послушай, подсознание, а почему у меня такой сон… ну убогий, что ли? Первый раз в жизни сплю и вообще ничего не вижу…

— Ты сам ответил на свой вопрос, — добродушно сообщил Голос, — Именно потому, что ты спишь первый раз в жизни. У тебя просто еще слишком мало жизненного опыта, чтобы увидеть что-то более интересное. Как ты думаешь, у младенцев сны более сложные? А ты сейчас младенец, по крайней мере — официально…

— Но уж себя самого-то я мог бы увидеть?

— Нет. Когда ты был мной, ты был человеком. И ты все еще внутренне считаешь себя человеком. Но сейчас ты не человек, а яцхен, и твое сознание уже успело это понять. Поэтому во сне ты не видишь себя вообще — разумом ты понимаешь, что уже не человек, но подсознательно все еще не догадываешься об этом.

— Похоже, раньше я был очень умным…

— Очень, — гордо согласился Голос. — Это я могу тебе сказать, потому что это ты уже понял сам. У нас с тобой была сильная воля, трезвое мышление и здравый рассудок. Мы никогда не паниковали и не нервничали. Потому-то ты так легко принял то, кем ты стал, — более слабый человек на твоем месте мог бы свихнуться…

Я согласно кивнул. Во всяком случае, мне показалось, что я качнул головой — своего тела я по-прежнему не видел.

— А почему я так резко заснул? Даже не понял, что засыпаю… я ведь так мог и в полете…

— Не знаю точно, — почему-то немного виновато ответил Голос, — но могу предположить, что это связано с твоим метаболизмом. Твое тело не напоминает о сне заранее, как у людей, а требует положенного резко, одним ударом. Сейчас ты бодрствуешь, а в следующую секунду уже спишь.

— Вот это неприятно…

— Думаю,

точно так же ты и проси…

Картинка резко сменилась. Я наконец сообразил, что опять вижу перед собой реальный мир. Из-за отсутствия век я даже не заметил перехода — сейчас сон, а в следующее мгновение…

Я понял, что не слышу шума вертолетных лопастей. Да и сам вертолет стоял поодаль. Зато я услышал треск сучьев в костре. Костер горел в нескольких метрах от меня, а рядом сидел Святогневнев, терпеливо вращая длинную железяку, в которой я распознал обыкновенный шампур. На шампур было насажано несколько аппетитных кусков мяса…

— Доброе утро, — весело окликнул меня словоохотливый мертвец. — Выспался?

— Угу. А где остальные?

— Высадил я их. Отвез куда надо и высадил. Очень удачное место — там как раз рядом мясо для шашлыков продавали, я купил…

— А где ты деньги взял?

— Ты что ж думаешь — я бесплатно на кремлевских дядей вкалывал? — обиделся Святогневнев. — Накопил кое-что…

— Угу. Бензин еще есть?

— Не, кончился. Я и так до последнего тянул, чтоб до полянки какой-нибудь добраться, с комфортом приземлиться. А то пришлось бы на деревья падать…

— Слушай, Лева, а ты ведь пауз больше не делаешь! — неожиданно обнаружил я. — Ты что, окончательно челюсть закрепил?

— Да нет, сама приросла, — потер указанное место Святогневнев. — Знаешь, у этого вируса есть и положительные стороны — раны со временем заживают. Есть будешь?

— Неужели это ты мне жарил?

— И тебе тоже, — пожал плечами мертвец. — Есть мне все-таки нужно, клетки постепенно отмирают, а новые из воздуха не вырастут… Ты ешь, ешь, я сейчас еще пожарю.

Я взял протянутый мне шампур с шашлыками. К сожалению, вкуса не почувствовал и очень обиделся на весь мир. Даже запаха не почувствовал!

— Сколько я спал? — с набитым ртом осведомился я.

— Часа четыре. Или пять, я не засекал… Ну ты и здоров, Яшка! Я тебя уж как только не тормошил — бревно бревном! Как будто банку снотворного выхлебал!

— Особенности метаболизма… — механически повторил я фразу из сна. А затем я рассказал Святогневневу весь свой сон. Он понимающе кивал.

— По-моему, я про такое где-то чи… читал. Вот мать твою, еще не до конца заросло! — удивился он. — Твое второе «я» пытается достучаться до тебя через сон.

— Это-то я уже понял, он и сам так сказал… Ладно, ты сейчас куда?

Святогневнев немного подумал, потом снял с огня еще одну палочку шашлыков и откусил сразу половину. Я заметил, что свое мясо он оставил почти сырым.

— Все равно сырое вкуснее! — удивленно заметил он. — Странно, а раньше я прожаренное любил…

— Все мы меняемся…

— Это точно. Я тут прикинул — до того места, где мы мой рюкзак бросили, я неделю топать буду…

— Могу подбросить, — великодушно предложил я.