Сын атамана
Шрифт:
Петр Романов подавление восстания возьмет под особый контроль и смерть Юрия Долгорукого не простит. Новые карательные отряды выступят на Дон. Драгуны, пехота, пушки, калмыки хана Аюки и татары. И может быть казаки смогли бы отбиться, силы для этого были и предпосылки имелись. Но в спину бунтовщикам ударили предатели. Богатые казаки из «низовых» испугались репрессий, окружили дом Булавина в Черкасске и в результате боя лидер восстания был убит. С ним вместе погибла дочь, которая сражалась как воин, и пять казаков охраны.
После смерти вождя среди восставших начались разброд
В конце про меня, точнее сказать, про парня, в теле которого я оказался. По одной версии его убьют в бою. По другой запытают в застенках царские палачи. Оно мне надо, такой конец? Нет, не надо. Значит, придется суетиться и думать о том, как в живых остаться и близким людям хорошо сделать.
«Надо же, родня Никифора Булавина мне уже близкие люди, – снова отметил я. – Сплав сознаний в действии, а иначе это никак не объяснить.
Интересно, получится изменить историю? Ясно ведь, что одному человеку потянуть такое дело практически невозможно. Хотелось бы, чтобы среди тех, кто близок тебе по крови было как можно меньше жертв. Возможно ли такое? Пока не попробуешь, не узнаешь. Впрочем, время пока есть, надо присмотреться к людям, определиться в своем отношении к тем или иным событиям, а только потом думать, что можно сделать.
– Отогрелся?
Прерывая мои размышления, к костру подошел Ванька Черкас. Тот самый паренек, который в воду бросился и хотел мне помочь.
– Да, – ответил я и спросил: – Как раки, всех переловили?
– Разве всех переловишь? Взяли сколько надо.
Подняв глаза к небу, я посмотрел на солнышко, которое клонилось к закату, и сказал:
– Дело к вечеру. Пора к дому.
– Так я чего и подошел. Двинули?
– Айда.
Вскочив на ноги, я собрал свои вещи, простенькую латаную рубаху с поясом и накинул все это на плечо. Мы дождались остальных добытчиков и направились к Бахмутскому городку. Шли недолго. По редкому леску поднялись на пологий склон и вскоре оказались на месте…
Город Бахмут был самым обычным сторожевым постом на границе Войска Донского на пятьсот жителей. Частокол, пара деревянных башен, ворота и широкая улица от них. Ноги сами несли меня к дому атамана, веселые и довольные удачным походом на реку мальчишки рассыпались, а я, оставшись один, вышел на майдан и вскоре оказался на широком справном дворе, который обнесен плетнем.
Все совпадает с воспоминаниями Никифора, покинувшего двор рано утром, пока его не застукали сестра или мачеха Ульяна, вторая жена батьки. Кругом
Пока меня не обнаружили, я обогнул дом, вышел к летней кухне, где стояла печка, и полностью положился на реакции Никифора.
Шаг. Другой. Третий. Осторожно заглянул на кухню. Никого, и это хорошо. Заскочил внутрь и выхватил из духовки, где стоял противень, большого пропеченного судака. Рядом несколько чистых тряпиц, завернул рыбу в одну из них, и собрался покинуть кухню, когда меня резко схватили за правое ухо, и язвительный женский голосок, который я определил, как голос сестры Галины, поинтересовался:
– И куда это ты собрался?
– Отпусти.
Вырвавшись, я отскочил в сторону, улыбнулся и впервые в своей новой ипостаси увидел сестру. Симпатичная фигуристая брюнетка с двумя косами за плечами, чем-то похожа на меня, или я на нее. Сразу заметно, что мы родня.
Я улыбнулся, Никифор всегда так делал, когда его ловили. А Галина, напротив, нахмурилась и, уперев руки в бока, изобразила строгость. Однако заметно, что и она тоже хотела улыбнуться. По душе прокатилась добрая теплая волна, реакция младшего Булавина, а значит, теперь и моя.
– Так куда ты собрался? – повторила свой вопрос сестрица.
– Проголодался. Думал, перехватить чего до ужина.
– Где весь день шлялся?
– На реке, раков ловил.
– А улов тогда где?
– Где-где? В реке плавает.
Делаю попытку проскользнуть к выходу, но Галина девка быстрая и ловкая. Одно движение ногой по полу и, чуть не попавшись на подножку, я отскочил назад.
– Ладно, – сестра направляется к печи. – Ложи рыбину на место, и ступай в чистое переодевайся.
– Чего так?
– Гости у нас. Друзья батькины, есаулы верховские, приехали, Филат Никифоров и Григорий Банников. Сейчас они в приказной избе, а вечером у нас будут.
– Наверное, и Андрей Мечетин с ними? – вспоминая молодого казака из ближних к Банникову людей, который с сестрой при прошлой встрече перемигивался, спросил я.
– А тебе-то что?
– Да так, интересуюсь.
– Быстро переодеваться.
В голосе старшей сестры прозвучали приказные нотки, и Никифор знал, в такие моменты, надо делать, что говорят, и не бузить.
Я вернул судака на противень и направился в дом. Прихожая, светлица и три комнаты. Вот и все жилье атамана. На стенах ковры, турецкие и персидские, столы, сундуки, лавки, большая печь, в холода согревавшая домочадцев, и покрытые слюдой окна. Вроде небогато, но функционально. Места всем хватает, тем более что у атамана это не единственное пристанище, и помимо дома в Бахмуте, имеется каменный в Черкасске, да в станице Трехизбянной деревянная изба. Для человека со своими солеварнями, пасеками, лесопилками и рыбными ловлями немного. Только надо учитывать, что не вся прибыль шла Булавину в карман, и деньги он тратил не только на свои нужды, но и на казаков, готовых в любой момент поддержать его в любом деле.