Сын Бога Грома
Шрифт:
— Я бы еще понял, если бы ты сказал, что видел маленьких черных фашистов или волосатых панков… Но, черт возьми, не надо рассказывать мне сказок про домовых и троллей! Мне хватит дел разбираться с этим сыном Бога грома и без твоих баек! С сегодняшнего дня можешь считать себя уволенным! Да, не забудь, что ты обязан хранить служебную тайну до конца своих дней. А чтобы точно уяснил, что с тобой станет, если будешь болтать, проведи-ка несколько дней в камере на улице Ратакату.
Когда охрана собралась уводить Хуурулайнена, Риипинен немного успокоился.
Он пожал старому товарищу руку и с чувством произнес:
— Мы могли бы служить
— Не причиняй вреда тому, кто слабее и меньше тебя, — напутствовал Хуурулайнен своего начальника, отправляясь в камеру предварительного заключения на улице Ратакату.
глава 26
Анелма прожила в помещении для батраков до глубокой осени. На нее и Сиркку никто не обращал внимания, она заскучала. И, заметив, как много пациентов проходит через лечебницу, Анелма задумалась, как бы и самой обогатиться за счет бесконечного потока сумасшедших. Интересно, что у истериков с зубами?
Она съездила в Хельсинки, купила белые халаты, подержанное стоматологическое кресло и установила в своей комнате. Обучила Сиркку навыкам медсестры и открыла частный стоматологический кабинет.
Рутья положительно отнесся к идее Анелмы. Очень здорово, если она начнет осмотр и, при необходимости, лечение зубов пациентов, находящихся на лечении в «Ронкайла». Будет совсем неплохо, если тем, кому он ставит на место мозги, Анелма сделает хорошие новые зубы.
Чем хуже у человека с мозгами, тем хуже у него с зубами. Анелма считала, что, когда жизнь берет за горло, бедняга так скрипит зубами, что они стачиваются, и чем дольше продолжаются беды и проблемы, тем сильнее портятся зубы.
Занимаясь челюстью бывшего констебля Хуурулайнена, она заметила, что у него сильно испорчен прикус. Строение зубов детектива напоминало скорее челюсть крысы или койота, но никак не человека.
Хуурулайнен страдал в стоматологическом кресле Анелмы две недели, но в итоге смог улыбаться, демонстрируя красивые ровные зубы. Казалось, пройдя лечение у зубного врача, он приобрел человеческий облик. В итоге Анелма осталась довольна, а Хуурулайнен был просто-таки счастлив.
Страшная участь постигла госпожу Мойсандер. Много месяцев ее продержали в закрытом отделении больницы «Хеспериа». Пичкали успокаивающими таблетками и обращались практически как с заключенной. Она дошла до полного нервного истощения, но, к счастью, не свихнулась настолько, чтобы ее до конца дней заперли в сумасшедшем доме. Однако за ней, как и за другими пациентами, был установлен строжайший надзор. Никто не должен был сбежать из больницы в лечебницу в Пентеле!
Поскольку госпожа Мойсандер была урожденной жительницей Хельсинки и ее признали хронически больной, врачи решили перевезти ее из столицы в лечебницу в Никкиля, где пациенты могли проходить лечение в сельской местности, в непосредственной близости к природе. И вскоре ее с парой таких же сумасшедших погрузили в специально оборудованную машину и отправили в новую лечебницу в сопровождении двух санитаров.
По дороге один из больных попросил остановиться в поселке Сипо, у него закончились сигареты.
Когда машина остановилась, госпожа Мойсандер вместе с другим полоумным решила воспользоваться ситуацией и сбежать. Они выскочили из автомобиля и помчались к лесу. Беглецы неслись,
Двое несчастных дураков брели через леса и поля по губернии Ууденмаа, затем из Корсо в Лунхус и через Реуля и Нууксио они наконец дошли до губернии Сунтио. Когда трое суток спустя двое умалишенных добрались наконец до «Ронкайла», они были настолько обессилены, что упали во дворе, их пришлось нести в дом на руках.
На следующий день Рутья вылечил госпожу Мойсандер и ее товарища. Для излечения бывшей матери-одиночки потребовалось не одно заклинание и несколько ударов молнией. Зато ее разум просветлел. Заодно у нее изменился и характер, вредная женщина стала мягкой и разумной.
Она с удовольствием заключила с Рутьей и Сампсой соглашение, по которому налоговый инспектор Суваскорпи взяла ее на работу в «Ронкайла». Госпожа Мойсандер стала присматривать за домовыми и троллями, работавшими в ночную смену. Новая работа пришлась госпоже Мойсандер по душе. Ей нравилось командовать маленькими волосатыми существами, хотя они и были очень добрыми и послушными.
Пастор Салонен представил госпоже Мойсандер шесть заветов Рутьи и за долгими беседами подробно растолковал значение каждого из них. Постепенно бывшая мать-одиночка стала мыслить себя исключительно в качестве верной подруги сына Бога грома. Пастор Салонен считал, что на этом пути у нее нет особых препятствий, следует лишь верно и последовательно жить по законам старо-новой веры.
С наступлением осени традиционные танцевальные вечеринки потеряли обычную популярность. Вместо них проводили праздники с принесением даров в честь Бога грома, которые его последователи с большим энтузиазмом организовывали по всей Финляндии. В столичных газетах в разделе «Духовные объявления» стали появляться приглашения на такого рода мероприятия. В Савонлинна, Кеуруу, Оулу, Кемиярви, Вааса и на Оландских островах открылись места служения Богу грома. «Кайя Аарикка» — компания, специализирующаяся на изготовлении и продаже украшений из дерева, бросилась активно производить из сосны полуметровых божков, которые тут же стали пользоваться необыкновенной популярностью в качестве подарка. Иностранные туристы с превеликим удовольствием разбирали их на сувениры.
Многочисленные статьи и передачи, посвященные новой религии, стали появляться на радио, телевидении и в прессе. Матти Кууси написал на эту тему несколько статей. На филологическом факультете университета принялись собирать литературу, посвященную финской мифологии. В Министерстве образования подняли вопрос о необходимости введения в школьную программу уроков мифологии.
Женский иллюстрированный журнал «Анна» в конце года напечатал интервью с десятком обращенных в старо-новую религию женщин, которые рассказали о своей жизни и сообщили, что собираются стать священниками и служить Богу грома. Журналисты спрашивали, как мужья относятся к их намерению стать священниками, и интересовались, не заметили ли они какую-нибудь взаимозависимость между своими месячными и грозами.