Сын болотной ведьмы
Шрифт:
– Вейлис? – я чуть не расплескала вино на одеяло. – Значит, все-таки он…
– Госпожа, я знал, что он относится к вам с большой любовью. И что на него можно положиться. Мы встретились с ним в больнице для бедных. Туда позволено прийти любому, никто не спрашивает имен. Но я так понял, он не знает о Кэрригане?
– Нет. Я сказала, что все дело в черной магии. И что нам с Мариллой нужно исчезнуть. Так, чтобы нас считали мертвыми. С ней все получилось, а вот со мной…
– Увы, госпожа. Ров мелкий, дно у острова обшарят баграми. Тело, разумеется, не найдут и поймут, что вы сбежали. Вейлис рассказал мне
Вестар ушел, а я, привычно сжимая в ладони медальон, задержалась на зыбкой грани яви и сна, провалиться в который мешали мысли об услышанном.
Все было плохо. Очень плохо. Вестар невольно выдал нас Кэрригану, хотя винить его в этом не имело смысла. Он был обманут так же, как и все остальные… кроме меня. С его слов Кэрриган знает, что Гергису известно о заговоре, неважно в какой форме он задуман. От кого известно? Разумеется, от меня. Мы с Мариллой не ослепли, и это означает либо то, что угроза Ольвии была обманом, либо то, что ей пока еще ничего не известно. И уже совершенно неважно, догадался ли Кэрриган, что я знаю, кто он, или нет. Жизнь моя теперь не стоила самой мелкой монеты.
Вейлис… старый лис. Возможно, у него есть основания доверять Вестару. Если уж ему доверял и Гергис. Но этот его слуга – как его? Лаймон. Служил десять лет – видимо, только за страх, а не за совесть. Интересно, что сказал ему Кэрриган, чем прельстил или припугнул?
Уже сквозь дремоту я подумала: Мелла сначала обрадуется, как только узнает, что сестра, возможно, покончила с собой. Ну как же, почему не попытаться прибрать к рукам безутешного вдовца. Но когда тело не найдут – вот будет разочарование! Интересно, а как к этому отнесутся родители? Впрочем, это волновало меня… совсем не волновало. Как будто чужие, почти незнакомые люди.
Когда я проснулась ближе к вечеру, оказалось, что никуда ехать мы не можем. Знобило еще сильнее, чем ночью и утром, голова горела и раскалывалась от боли. Похоже, придуманная для Мариллы лихорадка явилась за мной. Купание в ледяной воде даром не прошло.
– Я схожу в больницу за Вейлисом, - нахмурился Вестар. – Заодно узнаем новости.
– Нет, - возразил Коннар. – Тебя и так уже могли заметить, Вест. Я сам схожу. Может, это будет медленнее, зато верно.
– А если его нет в больнице? Если он во дворце? – с трудом прохрипела я: голос почти пропал, горло ломило.
– Тогда дойду до дворца и скажу стражникам, что его там ждут. А пока, Вест, дай госпоже еще горячего вина и укрой потеплее.
Когда Коннар ушел, Вестар заставил меня забраться под одеяло и сверху накрыл плащом. Бросало то в жар, то в холод, но после еще одной кружки горячего вина холод ушел. Зато жар усилился. Положив мне на лоб приятно прохладную ладонь, Вестар с тревогой покачал головой:
– Плохо дело.
Вейлис пришел только через несколько часов, уже ночью. Послушал мое дыхание, заглянул в горло, постучал по спине и по груди и сделал заключение, что все не так страшно, как казалось.
– Надо отлежаться несколько дней, госпожа. Я сейчас
26
Прошло три дня, и мне стало заметно лучше. Хоть я и была женой правителя, с которой каждый житель Эскары поделился бы последним куском хлеба, все равно стеснять Коннара не хотелось. Поэтому я отдала ему все деньги, которые у меня были, а заодно попросила продать несколько украшений, уже на дорогу. Вейлис приходил каждый вечер, готовил свой настой, рассказывал новости.
Меня действительно искали. По всем городам разослали с вестовыми мое описание, осмотрели все постоялые дворы на расстоянии суток пути, присматривались ко всем молодым женщинам на дорогах. Если б я не заболела и мы с Вестаром уехали, как наметили, нас наверняка бы поймали. Иногда одна неприятность может спасти от других – гораздо больших.
Я волновалась за Мию. Разумеется, ее допрашивали, но она держалась твердо: “ничего не знаю”. Как Ирита летом.
– Не думаю, что ее оставят во дворце, - вздохнул, сказав об этом, Вейлис.
Это было и правда невесело. У нее только-только завязались какие-то отношения с Цинтасом, а придется с ним расстаться. Если, конечно, мне не удастся все изменить.
Вестар заходил ко мне, и мы подолгу разговаривали. Точнее, больше говорил он – рассказывал о том, что я забыла и пока еще узнала заново. И о Гергисе – каким тот был раньше, до нашей свадьбы. Мне было интересно, почему Вестар всегда такой мрачный, с холодным жестким лицом и неподвижным взглядом, словно смотрит сквозь собеседника. В прошлое? Какие черные тайны могли в нем скрываться?
– Скажите, а почему вы не женаты, Вестар? – спросила я как-то, хотя и сознавала, что это не слишком деликатный вопрос.
Он вздрогнул и, пожалуй, впервые его взгляд стал другим – живым, растерянным, словно я застала врасплох.
– Та девушка, которую я любил, выбрала другого, - ответ последовал далеко не сразу. – Но я постарался об этом забыть. Хотя это не так уж и просто. Иногда я завидую вам, госпожа. Хотелось бы мне начать все с чистой страницы.
Я чуть было не спросила, неужели не нашлось другой девушки, которая могла бы ему понравиться, но его лицо уже снова стало таким же непроницаемым, а взгляд – холодным.
Странно, когда я пыталась извлечь со дна памяти, какие чувства испытывала по отношению к нему раньше, всплывало доверие и почему-то неловкость. Возможно, ему, как одному из самых близких к Гергису, было известно о том, что происходило между нами? Да, я готова была согласиться, что иногда лучше забыть обо всем неприятном. Но вот если бы еще не знать, что оно когда-то случилось, неизвестное и от этого еще более пугающее…
Мы должны были уехать вечером четвертого дня. Конечно, иногда спрятать что-то – или спрятаться – на виду – самое надежное, но не всегда. Да и к цели, отсиживаясь в предместье, мы не приблизились бы ни на шаг.