Сын Дога
Шрифт:
– Никак, авария? – благоговейно выдохнул вахтер, через плечо ученого заглядывая внутрь. – Ох, мамоньки, что ж теперь будет-то?
Гранин взял себя в руки.
– Ничего не будет, милейший. Я разберусь. Возвращайтесь на свое рабочее место.
– А как же помощь? Вы же сами сказали, Аристарх Филиппович, что помощь требуется!
– Я передумал. Сам справлюсь. Ступайте, говорят вам!
Обиженно поджав губы, старик удалился.
Только затворив дверь, Аристарх позволил себе расслабиться. Пара фраз, сказанных вахтеру, далась ему так тяжело, что над верхней губой предательски выступила испарина. Прислонившись спиною к косяку, он пару минут дышал открытым ртом, а потом, поняв, что не может унять дрожь в коленях, медленно, «по стеночке» съехал на пол.
Тряслись
Значит, все-таки оказался. Значит, все-таки был тот странный серый мир со спертым воздухом, шевелящимся мхом и марлевыми стенами…
Гранин попытался восстановить в памяти все, что увидел. Чудные, а вернее – неуместные здесь и сейчас приборы и устройства. Почему, по какой логике стоящие на полках осциллографы в том пространстве превратились в барометры, а электрические тестеры – в песочные часы? Или два мира абсолютно разделены и вовсе даже не повторяют друг друга с карикатурными искажениями? Ничто ни во что не трансформируется, просто здесь одна лаборатория, там – совершенно другая, и не стоит искать соответствия между здешней лазерной установкой и тамошним автогеном? И каменное здание в той реальности не имеет никакого отношения к Институту автоматики и электрометрии, просто так совпало, что Гранин переместился в похожее помещение, также связанное с научными изысканиями?
Но пунктир зависших над полом осколков! Но плечо и колено вахтера, застывшего, завязшего в мрачном, сером тумане в конце коридора! Ударная волна, которая выпихнула Аристарха из лаборатории и вообще из реальности, исчезнувшая, замершая в другом мире и возобновившаяся, едва он вернулся обратно!
Все это указывало на то, что Аристарх наблюдал за искаженным, но родным миром из некоего параллельного пространства, в котором он провел несколько секунд, тогда как в привычной реальности время либо совсем остановилось, либо минуты растянулись на часы.
И самый главный вопрос: что же вызвало перемещение? Взрыв? Или он – только побочный эффект процесса, запущенного совместной работой нескольких мощных агрегатов? А что могло взорваться в лаборатории, да еще так, что верстаки разметало в стороны?
Гранин посмотрел на часы – половина шестого. Через два часа начнут подходить на работу сотрудники. За это время необходимо обнаружить причину взрыва и попытаться хоть отчасти устранить его последствия.
Застонав, он поднялся и, пошатываясь, поплелся в сторону стенда. Под подошвами хлюпала жидкость из лопнувшего резервуара, хрустели осколки стекла. От генератора электромагнитного поля до сих пор шел дымок – что-то там внутри закоротило, сгорело, и с этим тоже предстояло разобраться. Вот где бы только сил найти на все это?
Впрочем, важно одно… Аристарх даже замер, словно с размаху натолкнулся на эту мысль, и она его ощутимо так стукнула по лбу. Да, действительно, сейчас важным было только одно: Гранину невероятно хотелось вновь попасть в тот мир! Уже не в качестве жертвы аварии во время опытов, разумеется, а в качестве исследователя и потребителя. Если та реальность позволяет проходить сквозь стены и заживлять раны… Это какие же горизонты открываются! Он рассмеялся – слабенько, почти беззвучно, но в его состоянии
К приходу сотрудников ему удалось навести хоть какое-то подобие порядка. Впрочем, никто из них так и не попал на рабочее место, поскольку Аристарх очень удачно занял всех другими, не лабораторными делами. Двух лаборантов он отправил в свой кабинет – якобы пришла пора сдавать отчеты в архив, а для этого папки из двух высоченных шкафов требовалось сгруппировать, составить общий список, каждый отчет снабдить пояснительной запиской, перенести всю эту груду в полуподвал и уже там, в архиве, проследить, чтобы каждая папка была внесена в ведомость. Двух научных сотрудников он снарядил в экспериментальный цех с длинным перечнем деталей, которые необходимо изготовить. Еще одного отправил догуливать отпуск, порекомендовав отдохнуть в Томской области, где сейчас царило черноморское лето. Впрочем, «Прогноз погоды» и там уже обещал со дня на день резкое похолодание и первые ночные заморозки.
Освободив себе таким образом рабочее пространство, следующие трое суток Аристарх вкалывал как проклятый. Домой не уходил совсем, ночевал здесь же, в лаборатории. Спать удавалось урывками, по два-три часа, в закутке за ширмочкой, на жесткой банкетке. Питался… ну, вроде чем-то питался. Во всяком случае, изредка осознавал себя идущим в институтскую столовую или уже оттуда.
Это был не исследовательский азарт – это была одержимость. Однажды добившись успеха, пусть даже случайно, трудно бывает остановиться, пока не добьешься повторения. Какой-нибудь химик, готовясь впервые смешать новые реагенты, теряется в догадках: а что из этого получится? У Аристарха была ситуация противоположная: он знал конечный результат, и теперь ему всего-навсего требовалось подобрать верные компоненты. Всего-навсего…
Он разобрал генератор, дабы выяснить, что именно сгорело, и из этого сделать вывод, на что конкретно пришлась наибольшая нагрузка во время опытов. Он позвонил на подстанцию и узнал, какого рода случились перепады в промышленной сети аккурат в тот момент, когда он экспериментировал с частотами лазерной установки и увеличивал мощность электромагнитного поля. После этого ему потребовалось собрать схему, которая воспроизводила бы подобный скачок напряжения. Затем…
Затем – бесконечная череда попыток.
Черт бы побрал стеклянную трубку, которая в тот раз нагрелась и треснула, а теперь никак не хотела менять температуру! Черт бы побрал предохранители, которые горели прежде, чем он успевал повысить нагрузку! «Я смогу! – решительно говорил он сам себе. – У меня получится!» Несмотря на все трудности, невзирая на усталость, он испытывал такой же подъем, как в былые времена, как пятнадцать лет назад, в момент основания Наукограда под Новосибирском.
На четвертые сутки его куда-то вызвали. Он был настолько изможден, что даже не нашел в себе сил переспросить, куда и зачем, просто послушно обесточил аппаратуру и поплелся вслед за человеком, которого прислали в лабораторию.