Сын крестьянский
Шрифт:
Вошли. Прибывших посадили в передний угол. Марья Мясникова, маленькая, крепкая старушка, с личиком, как помятое румяное яблочко, приветливо поклонилась и тут же бросилась к печи, начала там двигать ухватом. Притащила на стол щей и каши, потом ендову браги.
— Кушайте, гости, кушайте на здоровьице! — сказала она нараспев.
Все начали орудовать ложками. Поснедали, старушка быстро убрала со стола и ушла. Иван Исаевич помолчал и начал:
— Дядя Евстигней! Приехал я сюда по делу. Скликаю людей в войско народное. Что-то мало идут из вашей волости.
Мясников,
— Так-то оно так, Иван Исаевич, да время нынче рабочее, мужик занят!
— Всегда, — возразил Болотников, — добрый мужик занят. Токмо народному делу помогать надо! Собери мужиков, потолкуем с ими.
Через час Иван Исаевич вышел к гудящей толпе.
— Ну, мужики, как робите?
Раздались голоса:
— Робим, воевода, робим!
— Робим как следует! Как землица требует!
— Ладно! А ведаете ли, что нам супротив бояр да дворян воевать придется?
— Ведаем, батюшка, ведаем!
— Знаем, кормилец!
— А если ведаете, помогите нам покрепче! Без вашей подмоги мы не выдюжим!
— Верно, родимый.
— Правильно!
— Еще бы неправильно! Конечно, есть от вас мужики, кои у нас обучаются делу ратному. Токмо мало их! Мало, сказываю я, — повысил голос Болотников. — Не для князя-боярина, не для помещика людей ратных собираем, а супротив их. Для себя же ратников посылаете, для народа. Помните, как из вашей волости Хлопко со своей ватагою ушел — царя да бояр, да дворян воевать? И вы по его стопам шагайте! Шлите, мужички, даточных! И благо вам будет! А вотчинники да помещики только и думают закрепощенье такое ввести, чтобы совсем вы пропали.
Добродушно, а вместе с тем и напористо Болотников требовал все больше и больше людей. Крестьяне решили послать новый большой отряд. Он должен был завтра же тронуться в Путивль.
Послали в Путивль и несколько возов хлеба и другого продовольствия.
Болотников тепло попрощался с крестьянами.
— Далее, по другим деревням поеду, — говорил он. — Там тоже сказывать стану, чтобы ратников давали на дело народное. Пока прощайте, мужички, много лет вам здравствовать!
Под приветные клики Болотников с Олешкой поехали дальше.
В это время и по другим деревням, починкам, селам люди, посланные Болотниковым, также скликали народ.
Вскоре крестьяне массами хлынули в Путивль. Отовсюду потянулись и телеги с хлебом и мясом для ратников.
Болотников и Шаховской учили в поле своих воинов. Иван Исаевич, пристально поглядев по направлению к лесу, воскликнул:
— Григорий Петрович, гляди — едут. Не наши, чужаки!
Рысью приближался какой-то отряд. Наметанным оком Болотников определил громаду человек в пятьсот. Глядя на них, он вспомнил татарские отряды в Крыму. Схожи. Так же резво идут, так же уверенно, как влитые, сидят в седлах. Только у этих обличье иное. Шапки с красным или желтым верхом, у иных — польского образца. Кунтуши, кафтаны, свитки. Широченные шаровары всунуты в сапоги. Сабли, копья, самопалы, пистоли. Впереди едет главный, дядя лет под пятьдесят. Снял шапку, здоровается. Оселедец на голове. Одет богато, оружие дорогое, золотом,
— Здоровы бувалы, панове начальны! — гаркнул он слегка осипшим басом.
— Э, ге, ге! Казаки! — сказал Шаховской, узнав в них запоронщев.
— Козаки, Панове, запорижски! Приихалы до народного войска. Треба нам его побачиты да ему подсобыты!
Украина в то время находилась под властью польских панов и входила в состав Речи Посполитой, польско-литовского государства. Запорожская Сечь почти сохраняла независимость. Польским магнатам плохо удавалось сломить вольный дух запорожских казаков. Как и весь украинский народ, запорожцы всем сердцем, всеми помыслами тянулись к своим русским братьям.
Запорожские казаки расположились на Днепре, в том месте, где он сближается с Северским Донцом. Центром Запорожской Сечи был днепровский островок Хортица. Между Хортицей и русским городом Царевом-Борисовом на Северском Донце было по прямой приблизительно верст двести. Издавна существовало теснейшее общение запорожцев с Русью. Никакие кордоны и заставы не могли этому помешать, тем более, что они были здесь очень слабы. В этих местах тянулись необозримые пространства Дикого Поля.
Узнав о крестьянском движении на Руси и собирании народной рати, запорожцы, как и донские казаки, стремились, чем только могли, помочь русскому народу в борьбе против крепостников.
— Треба нам побачиты воеводу путивльского, пана Шаховского, — обратился начальник запорожского отряда к путивльцам.
— Я буду Шаховской! Что тебе, батько, надо?
— Що правда, то правда! Батько я, а оце мои диты, один краще другого! — воскликнул веселый запорожец, широким взмахом руки указывая на своих молодцов.
— Приихалы мы до тэбэ служыты, супротив царя Шуйського воюваты, его и бояр быты! Правду кажу, не брешу! Приймай лыцарив!
— Добре, добре! — ответил Болотников, довольный, что явились такие лихие воины.
Решили отвести им за городом десятков пять срубов. То будут их курени. Болотников распорядился свезти к ним сена, овса и довольствия: гречневой муки, из которой казаки саламату варят, сала, хлеба; для новоселья десять бочонков вина. Запорожцы должны были влиться в его войско.
Начальник запорожского отряда показался Болотникову знакомым. Он наконец узнал запорожца. «Ба, то ведь Хведор Гора, с коим я в неволе был у татар. Вот кто батька!»
Пока Болотников не стал открывать себя, решил приглядеться к Хведору… «Тогда хороший человек был, а ныне — кто его ведает?»
Иван Исаевич частенько наведывался к запорожцам в «Сечь», как называли их стан.
Там шла жизнь своеобразная. Учить их воевать не приходилось: сами знали, как биться. Гора держал «сынков» в руках. Кого похвалит от всей души, кого крепко выругает, а кому велит плетей надавать за милую душу.
Раз один из «сынов» забрался к посадскому в подклеть. Его поймали, сволокли к Хведору Горе. Тот послушал, покачал укоризненно головой, помрачнел.
— Охрим, Охрим! Не чоловик ты, а паскуда! Хлопцы, не допустымо посрамыты Сичь Запорожску шибенику, бисову сыну!