Сын Льва
Шрифт:
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Снизу, из зала «Ласковых сирен», до слуха Леодана доносились громкие нетрезвые голоса, возбужденные крики, смех и скачущая музыка: кто-то без роздыху наяривал на плохо настроенной фидели. Леодан хорошо различал в этом гвалте отрывистую дарнатскую речь — сегодня в «Ласковых сиренах», лучшем борделе Фанары, развлекались офицеры эскадры Ашейна. Несколько раз по коридору кто-то проходил: Леодан слышал их шаги — дарнатцы в своих подкованных сандалиях топали, как кони, — взрывы пьяного хохота и женский визг. Дверь в комнату Леодана была заперта на ключ, но юноша все равно втягивал голову
Старый актер вернулся с провизией, вещами Леодана, прихваченными из гостиницы, и с важными новостями. Во-первых, дарнатцы взяли дворец и арестовали правителя Эркаса и тех придворных, которые не покинули своего царя в трудное время. Теперь в Фанаре управлял наместник, назначенный Ашейном — по слухам, один из родственников низвергнутого царя, присягнувший дарнатскому шофету. Во-вторых, на главной площади закончили строить огромную виселицу для пиратов, и завтра начнутся показательные казни.
— Ты не сказал главного, Эгон, — заметил Леодан, когда Мамуля занялся ужином.
— Мне нечего сказать тебе, олененочек. Корабль не пришел и вряд ли придет в Фанару. Порт Фанары закрыт. Дарнатцы, порази их холера, никого не выпускают из гавани без досмотра, даже рыболовецкие баркасы. В городе полно солдат, идут облавы. Но здесь нам ничто не угрожает, будь спокоен. Бордель моей приятельницы Акте — самое безопасное место во всей Фанаре. Дарнатцы просто не смогут догадаться, что кто-то может от них здесь прятаться. Запомни, редко кто работает мозгами там, где следует работать членом… Боги, почему ты плачешь?
— Он не сможет вернуться за мной, — прохныкал Леодан. — А если вернется, дарнатцы схватят его. Эгон, я так переживаю!
— О, милый мой, не стоит думать о плохом! Они ведь на «Стриже», а капитан этой посудины Фасис Аратис самый хитрый и изворотливый сукин сын из всех, кого я знаю, за исключением, наверное, моего друга Залмана. Ручаюсь, твой Вислав сейчас в полном порядке. И потом, эти кретины устроили в царском дворце такой шикарный пожар, что дым от него был виден, наверное, из самого Дарната! Похлеще всякого сигнала бедствия… Не сиди, во имя Пантара, нарезай ветчину и овощи, займись хоть чем-нибудь!
— Ты уверен, что Виславу ничто не грозит?
— Как в том, что моя матушка однажды меня родила.
— Эгон, объясни мне, почему я должен прятаться от дарнатцев?
— Если я хорошо помню твою историю, дружочек, в Дарнате тебя приговорили к смерти. А что, если тебя узнает один из дарнатских ублюдков? — Мамуля в театральном ужасе поднял руки к потолку. — Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится!
— Наверное, ты прав. Лучше поберечься. Вислав, — тут Леодан потупил взгляд, — так заботился обо мне, что я просто не имею права обмануть его надежды. Я знаю, он обязательно вернется за мной, он поклялся, что вернется. И что будет, если он не найдет меня? Или, что еще страшнее, найдет мое расклеванное воронами тело на перекладине?
— Ты и впрямь сильно его любишь, мой друг, — Мамуля посмотрел на молодого человека с уважением. — Очень многие люди осудили бы такую любовь. Но я тебя понимаю и поддерживаю.
— Я и сам не знаю, что со мной происходит. Я никогда не обращал внимания на мужчин. А тут вдруг… Странно все это.
— Ничего странного. Бог Пантар иногда устраивает смертным небольшие каверзы, — Мамуля аккуратно разложил на дощечке пучок салата, начал его нарезать тоненькими полосками. —
— Иногда я млею от радости, когда представляю нашу встречу. А иногда мне страшно.
— Любовь многолика, мой друг. Она в равной степени приносит счастье и горе, радость и разочарования — уж извини старого дурака за банальные слова. Я там принес твои вещи, все, что нашел в гостинице. Хозяин, хвала богам, оказался умным парнем и не стал задавать мне дурацких вопросов.
— Спасибо тебе, Эгон. Ты очень заботлив.
— Не стоит, дружочек. Ты бы тоже обо мне позаботился, случись такая нужда… Что ты делаешь?
— Хочу переодеться.
— Весьма разумно. Хотя в этом платье ты мне нравишься больше.
— Эгон, не заставляй меня краснеть. Я совсем не тот, за кого ты меня принимаешь.
— Однако ты только что говорил о своей любви к Виславу. Странное противоречие.
— Нет никакого противоречия, — Леодан начал сердиться. — Моя любовь к Виславу совсем… другая.
— Неужели ты не мечтаешь о его объятиях, поцелуях, о близости с ним? Ну-ну, признайся. Старый Эгон поймет.
— Моя душа стремится быть с ним. Но я понимаю, что я мужчина, и это заставляет меня страдать.
— Я бы сказал, что у тебя женская душа в мужском теле, так?
— Я не знаю. Хватит об этом, Эгон.
— Если позволишь, еще одна реплика, мой друг. Я достаточно хорошо понимаю тебя и уверен, что твоя любовь к Виславу — вовсе не проявление испорченности. Я рад за тебя и в то же время мне больно от мысли, что эта любовь доставит тебе определенные страдания.
— О чем ты?
— Так, мысли вслух… Ну вот, наш ужин почти готов. Сейчас разбавим вино и можно садиться за стол.
— Эгон, зачем ты принес этот нож? — Леодан вытащил из мешка с одеждой кинжал, подаренный Вассином. — Он мне не нужен.
— Он был в твоих вещах, вот я и решил его захватить. Вещь редкая, старинная, ценная, стоит кучу денег — стоит ли ее оставлять в жалкой корчме?
— Я не люблю оружие.
— Людям свойственно недооценивать роль самых простых вещей в их жизни. Один мой друг, тоже актер, однажды прогуливался по берегу моря и дышал свежим воздухом. И представь себе — натолкнулся на деревянный ящик, выброшенный прибоем на берег. Понятное дело, этот ящик был ему совсем ни к чему, и он прошел мимо, да только на следующий день, гуляя по берегу на том же месте, заметил, что ящика уже нет. А через пару недель весь город судачил о том, что случилось с одним местным бродягой — этот хипесник нашел на морском берегу ящик, тот самый, мимо которого прошел мой друг. Бродяга оказался умнее или удачливее: он прихватил этот ящик к себе в лачугу и там начал ломать его на дрова. Ящичек оказался с сюрпризом: внутри него лежал кожаный мешок с отборным жемчугом, и никчемный оборванец в одночасье стал богатым человеком — самым богатым в городе. Беда людей в том, что они очень невнимательны к мелочам и по этой причине часто упускают счастье, которое само идет им в руки. Или, что еще хуже, нарушают волю богов. Ты ведь не станешь отрицать, что в жизни не бывает случайных событий? Все, что с нами происходит, случается по воле бессмертных, а уж им-то виднее, что в этой жизни ты должен совершить. — Мамуля многозначительно поднял палец к потолку и хмыкнул. — Боги посылают нам знаки и знамения, а мы их не видим и по глупости своей еще и смеемся над Провидением.