Сын Люцифера. Книга 4. Демон
Шрифт:
— Обычная перестраховка, — усмехнулся мужчина. — Во-первых, чисто психологический эффект — вряд ли Ваша жена такой уж знаток законов, а во-вторых, и практически она все же не совсем бесполезна. Не думаю, что женщина, написавшая такую бумагу, осмелится куда-нибудь потом обратиться. Да и вообще она язык за зубами держать будет. Все же подобного рода поступки обществом пока не совсем... одобряются. Скорее, наоборот...
— Поня-ятно... — медленно протянул Чиликин.
Ему действительно стало все понятно. До такой степени понятно, что хоть снова в петлю! Собирайся. Только теперь уже за бесплатно.
И
– труп мой продав «для сексуальных действий» и шмоток на эти деньги понакупив?
Мужчина молчал, выжидающе глядя на Чиликина.
— Ах, да! Деньги! — опомнился тот. — Так Вы говорите, она теперь Вам деньги не возвращает?
— Именно так, Андрей Павлович!.. — мужчина скорбно покивал головой. — К сожалению, именно так...
— И что, просто отказывается? — не поверил Чиликин. — Что хоть она говорит?
— Юлия Владимировна ничего мне не говорит, — мужчина театрально вздохнул. — Она от меня просто-напросто скрывается. Сегодня мы должны были встретиться, но она на встречу не явилась. И дома ее нет. А у меня, знаете, нет ни времени, ни охоты за ней по всей Москве гоняться. Я человек занятой.
— Да, конечно, — вежливо сказал Чиликин и улыбнулся какой-то застывшей, деревянной улыбкой. — Я все понимаю. Я, естественно, верну Вам все деньги. Сколько Вы можете подождать? Ну, Вы понимаете сложившуюся ситуацию?..
— Да, конечно.., — мужчина опять вздохнул и что-то быстро прикинул в уме. — Неделя Вас устроит? — вопросительно посмотрел он на Чиликина.
— Да, вполне, — механически ответил тот. (А где я их возьму? — мелькнуло в то же время у него в голове. — Целых 10 тысяч евро?!) Если у меня все же возникнут проблемы, мы ведь сможем возобновить наш контракт? — с удивившим его самого спокойствием поинтересовался Чиликин.
— Разумеется, Андрей Павлович, разумеется... — понимающе ухмыльнулся мужчина. — Конечно. В любой момент...
— Только знаете... — Чиликин немного помедлил, глядя прямо в глаза своему собеседнику. — Я бы не хотел, чтобы мой труп потом насиловали перед камерой. Даже если моя жена снова не будет против.
Сидящий рядом мужчина тоже некоторое время молча смотрел Чиликину прямо в глаза, и, наконец, медленно сказал:
— Хорошо, Андрей Павлович. Это я Вам обещаю...
* * *
Чиликин проводил взглядом отъезжавшую черную БМВ и достал сигареты. Посмотрел на небо, на людей на улице, на спешащие куда-то машины... Самому ему спешить было некуда... О том, чтобы возвращаться домой, не могло быть и речи. Сама мысль, что он снова увидит эту женщину, услышит ее голос, вызывала у него дрожь отвращения. Он закурил и неторопливо двинулся в сторону метро. В голове назойливо крутились короткие обрывки какой-то полузабытой песенки: «Говорят, что где-то есть острова... Что где-то есть острова... Где-то есть острова... Острова... Острова... Острова...»
***
И спросил у Люцифера Его Сын:
— Чем плохи заповеди Христа? Разве они не добры и не справедливы?
И
— Это заповеди хозяина своим рабам. Будьте добры друг к другу, не ссорьтесь, соблюдайте правила общежития. «Возлюби ближнего своего», «не убий», «не укради»...
Все это правильно, но ради чего? Какова конечная цель? Цели нет. Это просто инструкции стаду не толкаться и не ссориться. Цель есть только у хозяина. У рабов, у стада своих собственных целей нет и быть не может.
Единственная «цель» рабов — не создавать хозяину лишних хлопот.
И снова спросил у Люцифера Его Сын:
— А каковы Твои заповеди?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
— Будьте свободными! Оставайтесь всегда самими собой! Будьте всегда людьми!
Это — высшая цель. Это — главное!
И ради этого главного можно пойти на все. И на убийство, и на ложь. Можно убить охранника, чтобы бежать из плена, и можно обмануть врага, чтобы спасти свою семью, своих детей, близких, свою Родину, свой народ.
И снова спросил у Люцифера Его Сын:
— Так значит, цель оправдывает средства?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
— Свобода не нуждается в оправданиях.
СЫН ЛЮЦИФЕРА. День 21-й
И настал двадцать первый день.
И спросил у Люцифера Его Сын:
— Почему люди так охотно называют себя «рабами божьими»?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
— Рабство настолько уродует и развращает душу, что раб начинает любить свои оковы. Свобода — это, прежде всего, ответственность, необходимость самому принимать решения. А рабу это уже не по силам. «На все воля Божья», «Богу виднее», «Бог все видит» и прочее, и прочее.
Человеку нравится быть рабом. И преодолеть эту рабскую психологию, самому «стать как боги», ему очень сложно.
КНИГА
«И говорил [он] как дракон».
Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис)
«Зачем же ты не послушал
гласа Господа?»
Первая книга Царств
1.
«Аминь!» — Курбатов поставил в конце восклицательный знак, нажал «Сохранить» и с наслаждением потянулся.