Сын Люцифера. Книга 4. Демон
Шрифт:
СТИХОТВОРЕНИЕ
«Крутится, вертится шар голубой;
Крутится, вертится над головой;
Крутится, вертится, хочет упасть...»
Песенка
«Я мог бы выпить море...
Я мог бы стать иным...
Вечно молодым...
Вечно
Современная песня
Услышав знакомый металлический стук, Стасов быстро подошел к тормозам.
— Стасов, на вызов! — дверь была толстая, голос коридорного был еле слышен.
— С документами?
— Да, с документами.
— Пять минут!
— Чего там? — лениво поинтересовался один из сокамерников, на секунду отрываясь от нард. — На вызов, что ль?
— Да, — неохотно буркнул Стасов, роясь в бумагах.
— Адвокат?
— Да нет, следак, наверное.
Стасов быстро проверил бумаги, бегло похлопал себя по карманам — так... зажигалка, сигареты... — и постучал кулаком в дверь камеры: «Готов!»
— Фамилия-имя-отчество? — коридорный вопросительно смотрел на Стасова.
— Стасов Валерий Михайлович.
— В карманах чего есть?
— Зажигалка и сигареты, — Стасов достал из кармана пачку «Явы».
— Проходи.
Стасов молча присоединился к небольшой группе других таких же заключенных.
Лестница. Коридор. Снова лестница. Опять коридор.
— Стасов?
— Я!
— Шестой кабинет, — разводящий кивнул головой на дверь.
Стасов потянул на себя ручку. Стол, стулья. Убогая обстановка следственного кабинета. Двое незнакомых мужчин.
— Здравствуйте... — несколько растерянно произнес Стасов. Это еще кто?! Он вообще-то ожидал увидеть следователя.
— Проходите, проходите! — один из мужчин, постарше, указал на свободный стул. — Зам. начальника отдела МУРа...
— (Так!.. — похолодев, понял Стасов. — Опера с Петровки... Чего этим козлам здесь надо?!.. А следователь где?!) А следователь где? — вслух поинтересовался он.
— Следователя сегодня не будет! — хохотнул второй опер, помоложе. — Зачем нам следователь? Мы с тобой сегодня так просто побеседуем. Без протокола. За жизнь! Не возражаешь?
Стасов промолчал и нехотя сел на стул, настороженно посматривая на своих неожиданных гостей. Внутри у него все сжалось. Ничего хорошего он от этой встречи не ждал. Что такое петровские опера, он знал прекрасно. И про все эти их «разговоры». «За жизнь!» Правда, здесь не Петровка. Особо-то не порезвишься. В тюрьме бить не разрешают... А впрочем, хуй их знает! У нас все возможно. Ладно, посмотрим.
— На свиданье-то ходил вчера? — зам. начальника весело подмигнул Стасову. — Жену видел?
— Да, — односложно ответил Стасов.
— Нам спасибо скажи! Это мы следователя попросили! — опер был сама доброжелательность.
—
— Как камера?
— Нормально.
— С сокамерниками проблем нет?
— Нет, — удивленно пожал плечами Стасов. (Ты что, совсем мудак?.. Как будто я в тюрьме первый раз сижу!)
— Да какие там «проблемы»! — вмешался второй опер. — Полный холодильник продуктов! Пирожки домашние ест!
(Какие еще «пирожки»?! — ошалело вытаращился на него Стасов. — Что за хуйня?!)
— Видишь, как мы о тебе заботимся? — ласково улыбнулся Стасову старший опер. — И свидания с женой, и пирожки домашние...
Стасов вымученно улыбнулся в ответ. Ему стало что-то совсем тревожно. Чего это они такие добрые? А?
— Долго мне еще здесь торчать? — осторожно поинтересовался он.
— А ты чего, в лагерь назад торопишься? — опер с интересом взглянул на Стасова. — Сколько ты уже сидишь?
— Пять лет, — подсказал второй опер.
— А срок у тебя семь? — старший вопросительно посмотрел на Стасова и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Полсрока уже прошло. Уже по УДО можешь выйти.
— А можешь и не выйти, — подмигнул второй опер. — Все от тебя зависит. Знаешь, как говорится?.. Налево пойдешь — к метро придешь, направо — небо в клеточку. Вот и выбирай!..
— А чего от меня может зависеть? — Стасов достал из кармана сигареты и закурил. (Да пошли вы со своим УДО! Отсижу свои два года. От звонка до звонка.) — Я вообще, по ходу, не понимаю, чего меня сюда приволокли. Я же сразу, еще в лагере сказал, что ничего не знаю. Я тут вообще не при делах. Я его и видел-то всего один раз!
— Да? — опер тоже закурил. — А у нас есть данные, что вы были хорошо знакомы!
— Какие еще «данные»? — грубо спросил Стасов. — Че ты меня на понт берешь?!
— Вот, читай, — опер достал из папки какую-то бумагу и придвинул ее по столу Стасову. — Показания твоего дружка Свиридова.
«Протокол допроса... Хорошо знакомы... Подтверждаю...»
Вот тварь! Стасов заметил, что руки у него дрожат.
— Не знаю я, чего он тут пишет, — Стасов поднял голову и твердо взглянул в глаза сидевшему напротив старшему оперу, — это его проблемы! Я уже показывал, что я его видел всего один только раз! Больше мне добавить нечего.
— Нечего, значит!.. — зловеще протянул тот, убирая бумагу снова в папку. — Ну, смотри, дело твое.
— Значит, мы тебе и свидание, и камеру хорошую — а ты вон как! — даже как-то обиженно подхватил второй опер. — Хорошего отношения не понимаешь?..
— Мне больше нечего сказать! — упрямо повторил Стасов. — И вообще я без адвоката больше разговаривать не буду! Имею право. Мне при всех следственных действиях по закону адвокат положен!
— А у нас тут не следственные действия! — отрывисто бросил старший опер. Чувствовалось, что он разозлился. — Мы просто разговариваем с тобой пока.