Сын Люцифера. Книга 5. Любовь
Шрифт:
Да и в сказке ведь в этой проклятой все, в конце концов, плохо кончилось. Совсем не тем, на что царица эта глупая рассчитывала. В один прекрасный день зеркальце-то ей и выдало!..
Вот и мне так же, в один прекрасный день компьютер возьмет, да и скажет!..
Извини, мол, дорогой!.. Парень ты, конечно, хоть куда!.. «Всех румяней и белее, спору нет». «Но царевна все ж милее!» В смысле, Иван-царевич.
Как же он меня глубоко и сильно любит! А-ах!.. Тебе, мой милый, такие глубины даже и не снились. Они для тебя вообще недоступны! Разве можно его и твою любовь
Дорасти вот до него сначала. А чего мне от твоей «румяности»?!
Да ну!.. Бред... Я же контролирую ситуацию. Нет у нее пока на горизонте никакого Иван-царевича! Со своей огромной любовью. А как только появится, я сразу узнаю. И меры соответствующие приму. Так что до сравнений, даст Бог, дело вообще и не дойдет. У кого чего больше...
Можно же будет у нее и повыпытывать: а отчего?.. а почему?.. А что тебя, дорогая, не устраивает?.. А что надо сделать?..
То есть не у нее, конечно, а у ее компьютерного двойника. У модели. В общем, разберемся, я думаю. Возможностей — море. С этим чудо-компьютером. Дай Бог здоровья его создателям! Есть же у нас в стране умные люди! Есть!
Действительно, панацея от всех бед. От всех семейных проблем и неурядиц.
Нет лжи — нет сомнений. А нет сомнений — нет проблем. Вот она — нехитрая грамматика любви. Арифметика прочного семейного счастья. Уверенность!! Уверенность, уверенность и еще раз уверенность! Что ты любим! Что нет никаких Иван-царевичей! Равно как и королевичей и прочих принцев. Что есть только ты! Что один плюс один — это два! А не три и, уж тем более, не четыре и не пять. Тьфу-тьфу-тьфу!
Да ну, прямо!... Забиваю себе голову! Судьбу драчу. Действительно, накликаешь еще тут!.. А ну-ка?!..
«Юль, ты меня любишь?» ... Ну, то-то же!
* * *
Так продолжалось довольно долго. Пока однажды Карнаев совершенно случайно не обратил вдруг внимание на какую-то ма-аленькую такую единичку в левом верхнем углу экрана. Малю-юсенькую-премалюсенькую!..
А это еще что? Была она раньше? Чего-то я не замечал... Может, просто внимания не обращал?..
— Эй, что это там за единичка в левом верхнем углу экрана? — небрежно обратился Карнаев к компьютеру.
— Режим работы, — бесстрастно проинформировал его тот. (Голос ему, что ли, сменить?.. — лениво подумал Карнаев. — Надоел мне этот его баритон.)
— Что это такое? Какой еще «режим»? — зевнул Карнаев, собираясь уже отключаться. (А, понятно... Бред какой-то... Что-то техническое...)
— Существует два режима работы, — начал монотонно перечислять компьютер. Карнаев опять зевнул. — Первый и второй. По умолчанию включается первый. Режим характеризует уровень истинности ответов компьютерной модели.
— Что? — Карнаев так и застыл с раскрытым ртом посередине своего зевка. — Что ты сказал? Что он характеризует?
— Режим характеризует уровень истинности ответов компьютерной модели», — равнодушно повторил компьютер.
— Какой еще «уровень»?! — судорожно выпрямился
— Всю, — так же равнодушно подтвердил компьютер.
— Так в чем же дело?!
— Уточните вопрос.
Карнаев скрипнул зубами.
— Твою мать! — не разжимая губ, тихо и злобно выругался он.
Такое иногда случалось. И раньше. Такие вот идиотские реплики выслушивать. Типа «уточните вопрос». Правда, последнее время все реже. Он ведь теперь научился, вроде, ясно и четко свои вопросы формулировать.
«Вроде»!.. Это, брат, нервы!.. Нервы, нервы, нервы... Нервишки у нас шалят-с. Да-с. Надо успокоиться. Успокоиться-успокоиться-успокоиться!.. Ус-по-ко-ить-ся. Во-от так!..
А теперь все сначала. И поподробнее.
— Дай мне всю информацию об этих режимах, — Карнаев старался говорить возможно более спокойно, но голос у него дрожал и срывался. Он уже нутром чуял надвигающуюся катастрофу.
Вот оно!.. Во-то-но! Так я и знал! Вот он, подвох!
— Существует два режима работы, — невозмутимо-ровный баритоном компьютера раздражал теперь Карнаева безмерно! Он еле сдерживался. — Первый и второй. Режим характеризует уровень истинности ответов компьютерной модели.
(Это я уже слышал! Кретин!! Дальше-то что?!)
По умолчанию включается первый режим.
(Еб твою мать!.. Ты меня уморить хочешь??!!)
Это так называемый бытовой режим, — все так же усыпляюще-нудно бубнил компьютер. Как, блядь, пономарь поминанье! Словно ничего и не происходило!
— В этом случае модель отвечает Вам на языке своего прототипа — оперирует его лексикой, терминами, словами, понятиями, смысловыми категориями. То есть, по сути, разговаривает с Вами на обычном, нормальном, человеческом языке. В данном случае, на языке Вашей жены. С учетом уровня ее культуры, образования и пр. и пр.
Скажем, на вопрос: «Любишь ли ты меня?» Ваша жена в этом режиме, точнее, ее компьютерная модель, ответит Вам просто: «Да», «Нет», «Не знаю», ну, или что-то в этом роде.
— А что она мне ответит во втором режиме? — не выдержал Карнаев, хотя и поклялся себе молчать и просто слушать. (Да пока ты, блядь, до дела дойдешь!.. С этой своей обстоятельностью!.. Заебал!)
— Второй режим предполагает большую степень детализации, откровенности, — хладнокровно пояснил компьютер. — Модель будет разговаривать с Вами так, как будто она находится на приеме у психотерапевта.
Она не просто скажет: «люблю», а попытается проанализировать природу своих чувств, установить их причину, рассказать, что ее в них устраивает, а что нет. Объяснить, что она вообще понимает в данном случае под словом «любовь».
Иными словами, во втором режиме Вы общаетесь фактически не с сознанием модели, а с ее подсознанием. Она признается Вам в том, в чем она зачастую не признается даже самой себе.
— Включи второй режим! — негромко приказал Карнаев.
— Я не могу этого сделать, — совершенно неожиданно услышал он. — Этот режим доступен только для сотрудников института.