Сын мага: заговор во дворце
Шрифт:
Гнилушка никогда не спит, но зарядивший холодный дождь загнал её обитателей в укрытия. Странная процессия, состоящая из измазанного в грязи Павла, закованного в водную броню купца и Дилмурода с магом на плече без происшествий добралась до выхода в поле. До ворот Александровской слободы добрались на повозке, которую князь не особо задумываясь присвоил. Попробовавшему было возразить прислужнику незамедлительно прилетел в лоб водный шар размером с кулак. Промокший и продрогший до мозга костей князь не имел желания пускаться в объяснения.
У ворот их остановили
Казалось, сами камни мостовой брезгливо морщились от прикосновений копыт плебейской лошадёнки, а уж когда по ним катились обитые железом колеса крестьянского тарантаса, в скрежете мостовой слышалась с трудом сдерживаемая ярость. Редкие прохожие пялились на странный экипаж во все глаза. Да, подумал князь, сегодня в респектабельных салонах Александровской Слободы только и будет разговоров что о странной процессии. Купца, правда, никто не мог заметить — князь заблаговременно скрутил водные оковы винтом, уменьшив их в объеме и уложил купца на дно телеги, рядом с магом. Дилмурод расположился на заду повозки и развлекался тем, что ухмылялся белозубой бандитской улыбкой робко выглядывающим из — за занавесок молоденьким благородным барышням. Барышни заливались краской, испуганно попискивали и прятались. Правда. каждая вторая перед тем как в испуге задернуть штору, бросала на скалящего зубы южанина многообещающий взгляд.
Наконец, им встретился не гвардейский, а обычный патруль. Троица затянутых на все пуговки бравых вояк как по команде положила ладони на висящие у пояса шпаги. Однако, устав ничего не говорил о том, что делать в таких случаях. Павел решил было, что сможет просто проехать мимо, не вступая в переговоры, как вдруг из повозки послышалось:
— Тимофеич! Это я, Анфим! Спасай!
Глава стражников выхватил шпагу и направил остриё на Павла. Остальные последовали его примеру, а один дунул в свисток.
— Стоять!
Павел послушно натянул поводья. Обычные стражники, ничего страшного. Максимум что ему грозит — неприятная короткая беседа и небольшой урон кошельку.
— А ну, не баловать, — рявкнул стражник. Он заглянул в повозку и охнул.
— Это ж маги — заговорщики, что государя — императора сгубить пытались! — выдохнул он. В спину Павлу уперлось острие шпаги. Он неторопливо поднял руки. Как бы он не относился к стражникам, но попытайся сейчас сотворить заклинание — и его проткнут как куропатку, можно даже не сомневаться. Сейчас они скорее всего…
Додумать он не успел. Стражники поступила так, как обычные люди всегда поступают с магами, стоит им только дать волю, а именно — бьют по голове, да посильнее, что б злобный колдун потерял сознание, а вместе с ним и способность творить волшбу.
Он пришёл в себя от того, что кто — то облизывал ему палец. Павел открыл
— Ты чего делаешь, срамец? — выкрикнул он.
Мужичок тут же выпустил палец изо рта.
— Вы чего там? — услышал Павел смутно знакомый голос.
Он не без труда сфокусировал взгляд. Оказалось, он сидит в небольшой каморке казенного вида, прислонившись спиной к стене. Помимо него в комнате имеется стол, два стула, на одном из которых сидит глава задержавших его стражников. Павел повернул голову, пытаясь рассмотреть кто лежит на полу слева от него, в глазах полыхнуло красным, он застонал.
Мужичок обернулся на стражника.
— Да вот, как вы приказали, досматриваю содержимое карманов.
Речь его отчего — то была очень невнятной.
Стражник привстал и протянул руку ладонью вверх:
— Отдай.
Мужичок что — то сплюнул себе на руку, протянул стражнику. Тот отдернул брезгливо ладонь. Вынул из кармана тряпицу и уже в неё принял предмет. Поднёс к глазам, осмотрел. Глаза его расширились:
— Гаврила! — заорал он. Павел снова почувствовал как в голове что — то разорвалось. Приложили его, похоже, от души.
За дверью каморки послышался топот. В помещение влетел стражник и вытянулся в струнку.
— Толстопузого Анфима увезли домой, как я велел? — грозно насупив брови пророкотал главный стражник.
— Н — нет, — выдавил из себя второй. Он выглядел так, словно ожидал удара.
— Молодец! — неожиданно провозгласил главный, — Хвалю! В камеру его!
Стражник протянул было руку к Павлу.
— Не его, дурак! Анфмима!
— К — как, Анфима в камеру?
— Не рассуждать!
Стражник опрометью вылетел из каморки. Оставшийся посмотрел на любителя сосать пальцы, тот тоже ретировался.
— Прошу меня простить… — обратился он к Павлу совсем другим тоном, — если соблаговолите, предлагаю вам стул. С виду неказист, но надежен, как слободская стража.
Он помог Павлу подняться. Усадил его на стул.
— Вы уж извините, служба. Кто ж мог знать, что вы по поручению самого, — он многозначительно подмигнул Павлу и протянул ему платок.
Глава 20
Князь принял платок, развернул его и увидел перстень с гербом Друбецких. В голове снова щёлкнуло, но на этот раз не от боли. Все несуразности, случившиеся с ним сегодня в Александровской Слободе, объяснялись крайне просто.
Он слегка улыбнулся, распрямил плечи. Кольцо, однако, надевать не стал. Сейчас ему надо говорить так, как и положено человеку его положения. Благо, стражник похоже не знал его в лицо.
— Представьтесь, пожалуйста, — обратился он к стражнику.
Тот открыл рот, собираясь отрекомендоваться по форме, но Павел остановил его жестом:
— Хотя, пожалуй, это без надобности. Наше дело, как сами понимаете, пока не терпит огласки участвующих в нем.
Стражник со значением кивнул.