Сын моего мужа
Шрифт:
Марк снова был здесь. Мне не надо даже открывать глаза, чтобы проверить. Каким-то шестым чувством я поняла, что в спальне не одна. Только окончательно проснувшись, осознала — пахло кофе! Никакого шестого чувства.
— Марк, что ты здесь делаешь? — по-прежнему не открывая глаз, я повернулась на спину, старательно натягивая на себя одеяло.
— Жду, когда придет пора тебя будить.
— И когда? — я улыбнулась.
— Осталось две минуты.
— Угу,— я перевернулась на бок, положив ладони под щеку. Ну, две минуты так две минуты.
— Вставай! —
— Какая пенка?
— Кофейная.
Я всё-таки села в кровати, старательно удерживая одеяло, чтобы, не дай бог, Марк не увидел ничего интересного. Протянула руку.
— Давай, — а потом, одумавшись зашипела. — Ты, вообще, соображаешь, где ты находишься? Что подумает прислуга? Это же спальня твоего отца.
Он громко расхохотался.
— Что-то я не вижу здесь своего папочку. Да и в другой спальне его нет. Ау, папа! Ты где? О, может, он лежит под кроватью и следит за тобой? — мужчина поднялся и, приподняв оборку, заглянул под постель.
— Не ёрничай.
Марк начинал меня злить. Наверное, затея с путешествием вдвоём всё-таки не слишком удачна. Сложно представить нас вдвоём в ограниченном пространстве на целых три дня.
Он кивнул и, повернувшись, пошёл к выходу, но я все же успела заметить на его роже довольную ухмылку.
Когда я, наконец, спустя час спустилась вниз, Марк уже находился снаружи. Его большой пикап урчал, готовый пуститься в путь, и, к моему удивлению, к нему уже был прицеплен трейлер с лошадьми. Когда Марк только успел все это сделать? Увидев меня в дверях, мужчина недовольно буркнул и постучал пальцем по наручным часам.
— Ты видела, который час? Нам ещё надо добраться до места.
— Марк, может, мы зря все это затеяли?
Он возмущённо воззрился на меня:
— Не поздно ли ты спохватилась? — окинув взглядом меня, одетую в джинсы и клетчатую рубашку, бросил: — Садись в машину и поехали.
— Но...
Взбежав на крыльцо, схватил меня за руку и потянул за собой.
— Не беси меня.
Я пыталась возражать, бормоча что-то про завтрак, головную боль, упиралась. Неожиданно он подхватил меня на руки и, открыв дверцу, запихнул внутрь салона.
— Сумасшедший, на глазах у всех, — прошипела я, озираясь по сторонам.
— Мне абсолютно все равно, — рявкнул он, усаживаясь рядом и пристёгиваясь ремнём.
— Не думаю, что твой отец будет в восторге, — я не сдавалась.
— Уверен, что ему тоже до лампочки.
Я закусила губу. Марк недалёк от истины. Кевин, скорее всего, только рад тому, что мы с Марком решили провести время вместе. Он давно намекал мне, чтобы я присмотрелась к его сыну, а вчера по телефону почти дал мне отцовское благословение на интрижку с Марком.
Конечно, я совершенно не собиралась тут же бросаться в объятия своего пасынка, потому что, во-первых, Марк ужасно раздражал и бесил меня, а во-вторых — был не тем, кого бы я хотела видеть рядом с собой оставшуюся жизнь. Одного бабника мне хватило с лихвой.
Солнце уже приобрело золотистый цвет и погружалось в тучи.
Марк ехал чуть позади, стараясь одновременно следить за тропой и девушкой. Мила все-таки
— Мила, — окликнул он, — пока не стемнело, надо поискать место для ночлега.
Она улыбнулась в ответ. Во взгляде уже угадывалась усталость. Надо поскорее разбивать лагерь, ставить палатку, разводить костёр.
— Я не имею представления, как искать нужное место. Наверное, там, где поблизости не бродят волки.
— Здесь, скорее, можно встретиться с медведем. — Марк заметил, как Мила поежилась. — Хотя и волков навалом. Ещё есть койоты и пумы. — Страх в расширившихся глазах мачехи рассмешил. — Но не переживай — разведём костёр, пошумим, чтобы они испугались. К тому же у нас в наличии есть баллончик со слезоточивым газом. Давай, я поеду впереди и присмотрю уютную поляну с ручейком неподалёку.
Мы нашли неплохое место у самого подножия горы, окружённое шиповником и елями. Спешились. Пока я чистила лошадей, Марк развел костёр.
— Ночами здесь достаточно прохладно — горы, — пояснил Марк, запихивая в достаточно просторную палатку наши вещи. — Надеюсь, что обогреватель нас не подведёт. Во всяком случае, у каждого из нас по супертёплому спальнику, но если вдруг будешь мерзнуть — добро пожаловать ко мне под бочок.
Я хихикнула. Теперь точно знала, что он шутит. Весь день мы провели, непринуждённо болтая. Узнав этого мужчину с совершенно другой стороны, я больше не чувствовала себя с ним неуютно. Марк оказался совсем другим, и теперь я не могла представить, что могла думать о нем как о бездушном и чванливом ханже.
— Что у нас на ужин? — поинтересовалась.
— Запечённая в костре картошка и все тот же стейк, который я так долго пытался для тебя приготовить.
Тем временем мужчина достал из одной из седельных сумок бутылку красного вина.
— Садись, — накинув мне на плечи тёплый плед, разлил вино по пластиковым бокалам. — Вижу, ты здорово устала. Тебе незачем притворяться. Наверняка завтра с трудом поднимешься.
— Какое поднимешься? Я опуститься-то не могу!
— Тогда нам придётся выпить не одну бутылку вина. Прекрасное обезболивающее и снотворное.
Я еле дотянула до запеченной картошки — глаза закрывались. Жар от костра и потрескивание дров в огне было таким успокаивающе-комфортным. Марк сидел рядом, великодушно позволяя мне приклонить голову ему на плечо. Он что-то говорил, и от звука его голоса было так уютно и хорошо на душе, что я готова была сидеть так до самого рассвета. Приятные мысли неторопливо текли в голове, хотелось глупо улыбаться без повода и бесконечно смотреть на оранжевое пламя.
Я даже не сразу поняла, когда Марк поднял меня на руки и понёс к палатке.