Сын Наполеона
Шрифт:
На другом конце тропинки появились трое, удивленные не меньше Андре.
— Это он! Вот он!.. — крикнул один из них.
— Нэд с ним, — заметил второй. — Что делает там этот постреленок?..
Третий, самый высокий, обладатель седоватой бородки, который недавно столь живо размахивал своей тростью, остановился как вкопанный, поднял левую руку на уровень глаз и воскликнул зычным голосом, идущим из самой груди:
— Да здравствует император!..
Его спутники кинулись к нему, пытаясь его заглушить.
Они с беспокойством оглядывались
Однако скалы, громоздящиеся со всех сторон, приглушили крик, и лишь одно дикое эхо ущелий повторило возглас старого солдата.
Император, растроганный и довольный, жестом поблагодарил незнакомых друзей, которые в его одиночестве и изгнании приветствовали павшее величество, воскрешая былую славу и триумф прошлого.
Не желая подвергать опасности смелых гостей, он быстро ушел по тропинке и исчез в Лонгвуде.
Пока три путника, потрясенные тем, что вот так близко увидели императора, довольные успехом своей авантюрной эскапады, спускались к морю, обмениваясь впечатлениями, Андре, прижимая к груди табакерку с портретом, говорил себе, удивленный и счастливый:
— Это же тот, кого называют Наполеоном, этот добрый полный мужчина плакал, говоря о своем сыне!.. Да! Я стану взрослым, найду маму, поеду в Вену и, как он сказал, спрошу о его сыне… и покажу ему портрет… Но не отдам ему, нет! Это мое, и я буду хранить его всю жизнь!..
И Андре крепко сжал в руке табакерку, свое сокровище.
Агония
Лонгвуд пустел. Киприани мертв, Гурго вернулся в Европу, Сантини убрали, так как он совсем тронулся умом (в самом деле, каждый день заявлял, что пустит пулю в лоб Хадсону Лоу). Графиня де Монтолон, то ли из-за того, что у нее пошатнулось здоровье, то ли из-за своего властного характера, основательно затруднявшего пребывание на Святой Елене, попросилась назад в Европу. Наконец, по приказу губернатора, господин Белкоум, английский генерал, который с таким почтением встретил Наполеона на острове, должен был прекратить свои функции поставщика. В слезах пришел он с двумя дочерьми проститься с императором.
Наполеон, чтобы скрыть грусть, которую вызывало расставание, поддразнивал Бетси Белкоум, вспоминал, как в счастливые времена, когда он еще не страдал, думая, что его изгнание не продлится долго, жил в Бриарах и играл в жмурки с шалуньей.
Одиночество знаменитого изгнанника становилось почти полным.
В то же время строгости английского губернатора усилились, притеснения стали постоянными.
Хадсон Лоу следил за болезнью, поразившей узника, и, казалось, с изощренной жестокостью способствовал ее развитию, держа Наполеона в состоянии постоянного раздражения и гнева.
Смерть принцессы Шарлотты, которая должна была стать королевой Англии, проявлявшей особое расположение к наполеоновскому делу, — она даже пообещала, придя к власти, обращаться с ним как с низложенным
Когда по вечерам черная тень опускалась на жилище, в котором он обретался, император чувствовал приближение смерти. Когда же ему снова говорили о проекте побега, он отказывался с еще большей энергией, чем раньше.
Элфинстоун и Ла Виолет побывали в Пернамбуку. Они видели капитана Латапи, окруженного флибустьерами, выказывавшими нетерпение отплыть на Святую Елену, желающих броситься в бой, если это будет нужно, с английским флотом, чтобы вырвать, даже силой, величественного узника из лап тюремщиков.
Оба вернулись на корабль Батлера и тайно встречались с Бертраном.
Возобновились переговоры, начатые с Гурго. Флибустьеры были готовы. Успех побега не вызывал сомнений.
Снова Бертран представил Наполеону сложный план побега. В условленное время два пиратских судна Латапи будут находиться поблизости от Святой Елены, хорошо вооруженные, на каждом около 400 флибустьеров, готовых на все.
Как Элфинстоун и Ла Виолет уже объяснили Гурго, на остров, в маленькую бухточку, доставят бочки, чтобы пополнить запасы воды. Наполеон закроется у себя, сказавшись больным. Затем его проведут по тропинке к месту, где набирают воду. Спрячут в бочку и перенесут на пиратское судно.
Если побег обнаружат, капитан Латапи распорядится, чтобы корабль с императором на борту ускользнул, пока другой попытается остановить суда, брошенные в погоню.
План был соблазнительным, вполне реальным, но Наполеон еще раз поблагодарил своих добровольных освободителей и отказался.
— Передайте благородным гражданам, — ответил он, — что я благодарю их за усилия, но это безумие. Или я умру здесь, или Франция призовет меня. Я не могу бежать как простой пленник. Я должен покинуть Святую Елену при свете дня либо по приказу английского губернатора, вспомнившего о человеческих чувствах, которые я приписывал ему раньше, либо по официальному требованию Франции, призывающей меня вновь стать во главе ее армий и доверяющей мне управление.
Передайте им также, — добавил Наполеон после минутного размышления, — что их предложение переправить меня в Соединенные Штаты под прикрытием отважных флибустьеров могло бы стать заманчивым для кого угодно, но не для человека, уложившего всю Европу к своим ногам…
Что буду делать я в Соединенных Штатах? Меня скоро забудут. Черт побери, лучше оставаться на этой скале, она по крайней мере привлекает взгляды всей Европы, на нее с беспокойством смотрят короли, сидя на троне. Будущее, быть может, постарается отомстить за меня!
Хотя, если бы, вместо того чтобы ехать в Соединенные Штаты, мне обеспечили убежище на английской земле, в виду берегов Франции, возможно, я изменил бы решение… Никому не известно, как все обернется. Если вы не в состоянии предложить мне достойное убежище в Англии, либо…