Сын палача
Шрифт:
— Значит, ты хочешь сказать, что оказал помощь Келдрину Эвверану, получившему два ранения? — уточнил «добрый».
— Именно так, — тяжело вздыхаю уже несколько утомленный от этих постоянных вопросов. — Рискованное мероприятие, моего опыта явно не хватало для операции такого уровня. Боюсь, что иначе он просто бы не дожил до оказания помощи. Если честно, повторять подобное нет никакого желания. Но я действительно оказывал ему медицинскую помощь, помог опыт полевой медицины.
— Вот ты и попался, мразь, — зло улыбнулся «злой».
Я вопросительно посмотрел на него, не совсем понимая, где это
— Там было столько свидетелей, что…
— О да! — довольно кивнул рыцарь. — Свидетелей там было достаточно! Но ничего, мы к этому моменту еще вернемся.
Дальше вновь пошел обычный рассказ. Как ни странно, наши с Радой попытки найти место, к которому привязано проклятие, паладинов не заинтересовали совершенно. Даже тонкий момент, когда я опустил свою встречу с Грахтарном, не вызвал никаких дополнительных вопросов.
Правда, если паладины действительно хотели заняться вопросом проклятия, то думаю уже бы справились — им это банально было не интересно и не несло никакой выгоды. Вот если бы кто-то увидел, что маг что-то делает с полями — тогда да, это как раз их дело. В ином случае — нет.
— Что? Проклятие вам совершенно не интересно? — спросил я, обводя паладинов насмешливым взглядом.
— Вопросы здесь задаем мы, — отрезал «плохой», — Давай, рассказывай, как вы сражались с лютоволком.
А я что? Я человек простой, сказали рассказывать, я и рассказал. Слушая мое изложение событий, «злой» все больше скалился, да и «добрый» от него почти не отставал. Когда я закончил тем, что отключился, «плохой» тут же переспросил:
— И как? Легко давалось ослабление этой твари?
К чему он это клонит? Слишком уж его тон был подозрительным.
— Ни разу. Мне, по большому счету, повезло.
— Хорошо, сейчас мы узнаем, как тебе повезло. Продолжай. Что было дальше?
Толстячок вовсе не обиделся, что «злой» взял на себя его роль. А я закончил оставшуюся часть, естественно упустив как Томэка, так и Аннель.
— А вот тут ты, парень, не угадал, — продолжил все так же скалящийся рыцарь. — Слагаешь складно, спору нет. Вот только был ты в совершенно другом месте и занимался совсем другим делом.
— Меня вся больница видела, — возразил я паладину.
— Больница твоего друга, как удобно, верно?
— И что? — не понял я. — Все в едином порыве бросились меня покрывать?
— Не важно, как вы это провернули, — вставил «добрый». — Двойник, гримм, какая-то уловка или вовсе магия. У тебя были куда более важные дела. Мы о них знаем.
— Мне не расскажете? — не удержался от насмешливого хмыка. Понимаю, что в данной ситуации это было лишним, но все равно не смог себя сдержать. — Я вот не в курсе.
— Не ехидничай, тварь! — огрызнулся «злой». — Стационарный режим в больнице лучшего друга — отличное прикрытие для того, кто собирается штурмовать региональное управление ордена.
Я удивился. Честно. Мне что в самом деле приписывают такое? Видел я это здание — настоящая крепость, которую в одиночку не взять.
— Господа, вы совсем крышей тронулись? Да я против одного из вас выйти постесняюсь. Штурмовать орден? Серьезно? Меня чуть блохастый лютоволк не убил!
Но «злой» лишь презрительно фыркнул:
— О да! Легенду ты себе сделал отменную. Год без источника,
На столе начали появляться новые бумаги, любезно повернутые мне, чтобы я мог ознакомиться с их содержимым.
— Медицинская операция, выполненная без ошибок, без повреждений из-за неконтролируемой энергии хаоса. Преобразование магии в течение длительного времени. Стабильное использование заклинаний третьего круга без связи с источником. Отсутствие признаков деградации магии после года отсутствия связи с источником. Вердикт…
На стол лег последний лист с результатом труда аналитиков ордена. «Предполагается наличие потенциала четвертого круга в магии хаоса» — прочитал я несколько раз показательно подчеркнутую фразу. Прочитанное изрядно удивило. Я могу пройти инициацию четвертого круга? В своем возрасте? Отец инициировался в тридцать два, и он это называл лишь случайностью, так как почти не развивался как маг, довольствуясь тем что имеет. Понятно, что у меня хорошая родословная. Понятно, что война дала много возможностей для практики. Но все же верилось в это с немалым трудом.
— Не кривляйся, чучело, — заговорил «злой». — Мы все равно не поверим, что ты не знал.
Я сделал вдох, и, успокаиваясь, отодвинул документ.
— Допустим, потенциал у меня действительно есть. Вот только связи с источником у меня как не было, так и не появилось. Я с выхода из тюрьмы на эссенции. Кое-как могу применять магию третьего круга, и то далеко не в полную силу. Если не верите, можете позвать целителей, они подтвердят мои слова.
— Зря отпираешься, — на этот раз заговорил «добрый». — Нам хорошо известны возможности магии хаоса, как и прочих. Мы веками противостоим преступникам и монстрам, так что успели повидать всякое. Твоя сила, как и наша, позволяет неплохо заметать следы. Всего два дня назад ты опустошил источник с аспектом огня и воспользовался ритуалом поглощения силы, — он добавлял уж совсем фантастические вещи. Как вообще можно опустошить источник, который может питать целые рода магов? — Сложно, но вполне выполнимо, особенно если не заботиться о его сохранности. А затем, накачанный преобразованной хаосом энергией, напал на нас. Никаких сложных заклинаний. Да, ничего выше третьего круга. Но та мощь, какую ты в них вкладывал, делала твою магию впечатляюще разрушительной. Естественно, после этого ты выглядишь опустошенным, пропустить через себя такое количество магии. Отрицать бесполезно, мы все знаем.
Забавно.
— Это все здорово, — хмыкнул я, переводя взгляд с одного рыцаря на другого, — Вот только я не поглощал источник и не совершал нападения. Даже не слышал ничего о том, что нечто подобное происходило. Вы можете себе представить, как должен выглядеть маг после манипуляции с таким количеством энергии?
«Злой» резко дернулся вперед, хлопнув ладонью по столу и грозно нависнув надо мной:
— Не отнекивайся! Мы собрали достаточно информации о тебе и о твоих действиях во время войны. Все заклинания, применявшиеся во время нападения, тебе известны.