Сын пламени
Шрифт:
Ругдур и Норах, которые чувствовали себя свободнее других, сели к костру первыми и негромко рассмеялись: поняли, чем так удивили хозяина усадьбы. Уж больно странно выглядел со стороны их отряд: два свона, рельм, прекрасная дева, Низший да еще какой-то непонятный юноша…
Ругдур, как сородич князя Реаглинского, взялся представлять своих спутников. О происхождении каждого предусмотрительно решил умолчать, даже о том, что Сайибик – Великая – не сказал. Назвал только имена.
- Мы пришли из Галь-та-Хура, откуда не выходили много лет. И теперь только и делаем,
Валькен помрачнел и переглянулся с супругой.
- Да, мир сильно изменился за последнее время. Но… видели бы вы, что творится на востоке… - Он спохватился, что не представил гостям свою семью. – Прошу прощения, друзья: это моя дражайшая супруга Кейерен. И мои дети: старший – Тисмир. И Биёль.
Княгиня Реаглинская вновь одарила путников теплой улыбкой. Это была очень миловидная и обаятельная женщина, выглядевшая на несколько лет моложе своего мужа. Держалась она величественно и прямо, но вместе с тем в мягком взгляде чувствовалось нечто простое и уютное. Юный князь Тисмир – подросток лет пятнадцати – внешне казался копией отца, а дочь – Биёль, нежная и очень красивая девочка – унаследовала лучшие черты от обоих родителей.
- А это моя дорогая кузина – княжна Люсмия, - представил князь последнюю участницу вечернего пикника. – Что же ты так молчалива, сестрица?
Женщина вздрогнула, оторвав задумчивый взгляд от вечернего леса, и повернувшись к путникам, едва заметно улыбнулась. Черты лица её были сглаженными, но выразительными, и нежность молочной кожи подчеркивали полные губы, шелковистые локоны и скромное темно-синее платье. Люсмия была молода, но все-таки – не настолько молода, чтобы до сих пор оставаться княжной – незамужней. Тем более при такой яркой, такой утонченной и благородной красоте. Большие карие глаза, опушенные длинными ресницами, слишком тёмные для её русых волос, смотрели с приязнью, но в глубине их плескалась глубокая и тихая печаль. Как будто тоска о чём-то далеком, что навсегда осталось в прошлом.
- Я рада приветствовать вас, - негромко, ласковым и бархатистым голосом молвила княжна и опять опустила глаза.
- Полагаю, вы уже наслышаны о людях? – отворачиваясь от невеселой кузины, обратился к гостям Валькен.
- Да, уже довелось, - хмыкнул Норах, переглянувшись с сыном.
- О людях и о том, кого называют Кальхен-Туфом, - добавил Сильфарин – не смог не затронуть волновавшей его темы.
Князь окинул молодого человека пристальным взглядом. Изучал? Сын Рунна усмехнулся про себя: еще бы не изучать, еще бы не быть подозрительным! Родинки-то на подбородке нет! Теперь, став взрослым, Сильфарин и не думал скрывать свое «уродство»: пусть все видят и знают, что он не рельм. Да и люди, как оказалось, больше уже и не звери…
- Ты знаешь, господин мой, кто он и кому служит? – не обращая внимания на внимательный взгляд Валькена, продолжил человек.
Князь только руками развел.
- Насколько мне известно, он вождь человеческого племени, и люди почитают его, как бога. А вот кому он служит… Да никому, судя по слухам о его
Сильфарин поймал обеспокоенный взгляд Ругдура и выдохнул – больше обращаясь к своему другу, нежели к князю:
- Вот это и боялся я услышать.
Ругдур смотрел с сочувствием: понимал уже, что в душе у юноши творится. Но быстро отвел глаза – не знал, как поддержать. Разве одно только сочувствие здесь поможет? Даже слова не помогут. Да и зачем слова?
Нет, сердце Сильфарина билось все так же ровно, размерено. Он ведь знал – с самого начала знал, как только услышал рассказ свонов. И верить не боялся, просто – не хотел. Не хотел – и всё. А теперь вот всё-таки придется…
Сердце билось ровно. Но с каждым новым ударом отбивало в сознании медленную и четкую, напряженную барабанную дробь: Раг-хан, Раг-хан.
Раг-хан…
О чем они там говорят? Норах, Сайибик… Этот князь и его жена… Уже все равно.
Что же ты наделал, брат?..
Глава 3
Опомнившись и взяв себя в руки, Сильфарин вновь прислушался к разговору своих друзей с князем. И хоть в голове до сих пор немного шумело от нежелания принимать очевидную правду, смысл слов был уже понятен.
- Так ты предполагаешь, что весной люди продолжат наступление? – спросил Ругдур.
- Этого можно ожидать, - с грустью отвечал ему князь Реаглинский. – Они могут добраться даже до восточной границы Андагаэна…
- Не говори так, Валькен, - взмолилась княгиня Кейерен, прижимая руки к груди и беспокойно оглядываясь на детей, словно боялась, что их уже схватили воины безжалостного вождя Кальхен-Туфа. – Не надо так говорить…
- Давно ли ваша семья перебралась к вумианам? – улыбаясь, поинтересовалась Сайибик, протягивая руку и гладя подошедшую к ней любопытную Биёль по курчавой головке.
- Два года назад. Это было как раз после первого похода людей, - ответила Кейерен.
- Именно похода, - уточнил ее супруг. – Военного похода, а не набега. Нам просто пришлось бежать…
- А до того? До того часто ли были эти самые набеги?
- Нет. Как будто люди готовились, силы собирали, чтобы если ударить – так сразу мощно, чтоб весь мир содрогнулся. Затишье длилось, вы только представьте – больше десяти лет! А вот еще раньше… Страшно вспомнить, что было раньше. Это ведь люди убили моего дядю – главу нашего рода.
Люсмия не смогла сдержать судорожного вдоха, но когда все посмотрели на неё, взяла себя в руки и смущенно отвернулась.
- Прошу прощения… Не обращайте на меня внимания.
Кейерен обняла её за голову, а Валькен вздохнул, поворачиваясь к гостям.
- Она очень тяжело пережила смерть отца и до сих пор не может вспоминать без слёз о той страшной ночи…
- Тогда давайте лучше оставим эту тему, князь, - разумно рассудила Сайибик.
- И то правда, госпожа.
- Тем более, сегодня именины вашего сына, славного Тисмира! – бодро подхватил Норах. – Наши поздравления, юноша!