Сын повелителя сирот
Шрифт:
– Командир Га, – продолжал Бук, – держал развернутый буклет так, чтобы я мог разглядеть его. На нем был изображен молодой боец, обладатель черного пояса, с татуировкой дракона на груди. «Тебе нравится? – спросил Командир Га. – Тебе это интересно?» Он задавал эти вопросы, будто предполагал услышать на них неправильный ответ, но я не понимал, что это могло быть. «Тхэквондо – старинный и благородный вид спорта, – ответил я. – И мне надо идти домой, меня
«Все уроки, которые тебе нужно пройти в жизни, – сказал он, – тебе преподадут твои враги». Я заметил, что он принес с собой добок. Он кинул его мне. Добок был влажным и вонючим. Я слышал, что если откажешься с ним драться, он побьет тебя, а если попытаешься дать ему сдачи, он может сделать с тобой что угодно.
Я решительно сказал: «Я не хочу надевать добок».
«Ладно, – согласился он. – Это необязательно».
Я просто посмотрел ему в глаза, желая понять, что сейчас произойдет. «Мы уязвимы, – сказал он. – Мы всегда должны быть готовы. Давай сначала проверим твою внутреннюю силу».
Он расстегнул пуговицы на моей рубашке и распахнул ее. Прильнув ухом к моей груди, он стал ударять меня по бокам и спине, затем проделал то же с моим животом. Он сильно ударял меня, приговаривая что-то вроде: «Легкие чистые, почки сильные, не пей спиртного». Затем ему понадобилось проверить мою соразмерность. Он взял маленький фотоаппарат, очень маленький, и запечатлел мою симметрию.
Мы спросили Бука:
– Командир Га перематывал пленку или слышался звук автоматической перемотки?
– Нет, – ответил он.
– Никакого жужжания, ничего?
– Он пикал, – ответил Бук. – Затем Командир Га продолжал: «Первый порыв чужака – нападение. – Он сказал, что мне нужно научиться противостоять такой силе. – Сможешь ты отразить удары противника извне или нет, зависит от того, как ты приготовишься отразить их внутри». Командир Га представил несколько сценариев, например, что бы я сделал, если бы американцы приземлились на крыше и спустились по вентиляционной трубе? И что бы я сделал, если бы мне пришлось противостоять мужской атаке японца?»
«Мужской атаке?» – переспросил я.
Он положил руку мне на плечо, вытянул мою руку вперед и схватил меня за бедро. «Нападение гомосексуалиста, – объяснил Га, дав мне понять, что я болван. – Японцы этим славятся. В Манчжурии японцы насиловали все, что движется, – мужчин, женщин, панд в зоопарке». Он подставил мне подножку, и я упал, ударившись бровью об угол стола. Вот такая история. Так я заработал этот шрам. А теперь ответьте на мой вопрос!
Тут товарищ Бук замолчал, видимо, поняв, что мы разозлимся из-за того, что он не закончил свой рассказ.
– Продолжайте, пожалуйста, –
– Сначала ответьте на мой вопрос, – возразил он. – Другие дознаватели, прежние, они меня все время обманывали. Они говорили: «Расскажи нам о своих секретных средствах связи. Твои дети по тебе соскучились, хотят тебя видеть, они здесь, наверху. Скажи, и можешь увидеться с женой. Она тебя ждет. Расскажи нам о своей роли в заговоре, и мы отпустим тебя домой, к семье».
– Наша команда не прибегает к подобным уловкам, – заявили мы. – Ты услышишь ответ на свой вопрос и, если хочешь, проверь это сам.
Мы принесли личное дело товарища Бука. Чу Чак показал его, и Бук узнал ту канцелярскую папку с синей вставкой и красным ярлыком.
Товарищ Бук с минуту таращился на нас, а затем снова заговорил:
– Сначала я упал лицом вниз. Командир Га уселся мне на спину и давай меня учить. Кровь заливала мне глаза. Он заломил мне правую руку назад.
Кью-Ки, у которой расширились глаза от услышанного, заметила:
– Этот захват называется «обратный Кимура».
– Не поверите, как это больно, плечо у меня так и не восстановилось. «Пожалуйста, – вскрикнул я, – Я просто задержался на работе, Командир Га, позвольте мне уйти!». Он отпустил мою руку, оставаясь сидеть на спине. «Как же ты можешь не защищаться, когда на тебя нападает мужчина? – удивился он. – Нет ничего хуже, ничего более низменного из того, что может произойти с мужчиной, – на самом деле после этого он уже больше не мужчина! Отчего ты не бьешься до смерти, чтобы прекратить это, и неважно, что… если только ты сам этого не хочешь, мечтая втайне, чтобы на тебя напал мужчина, оттого и не получается у тебя отбиться. Тебе повезло, что это всего лишь я, а не какой-нибудь япошка. Повезло тебе, что я достаточно силен, чтобы защитить тебя, ты должен благодарить звезды за то, что я был здесь и прекратил это».
– И все? – спросили мы. – На этом все и закончилось?
Товарищ Бук кивнул.
– А Командир Га не высказывал сожаления по поводу случившегося?
– Последнее, что я помню, это еще одна вспышка того фотоаппарата. Я лежал лицом вниз, кровища была повсюду.
С минуту товарищ Бук молчал – в комнате стояла тишина, слышен был только звук мочи, струившейся вниз по полу. Затем Бук спросил:
– Моя семья жива?
Вот с такими вещами отдел «Пуб Ёк» справляется лучше нас.
– Я готов ко всему, – прошептал товарищ Бук.
– Ответ – нет, – сказали мы.
Мы подняли Бука из воды и снова приковали его к перекладине там, где пол был повыше, затем взяли свои сумки и направились к лестнице. Взгляд его был устремлен в себя, нас учили распознавать такие взгляды как признак искренности, ведь такое изобразить практически невозможно. Нельзя сыграть то, как человек заглядывает себе в душу.
Затем Бук взглянул вверх.
– Я посмотрю дело, – сказал он.
Мы протянули папку Буку.
– Будь острожен, – предупредили мы. – Там есть фотография.