Сын рыбака
Шрифт:
Оскар еще раз направился в полицейский участок. Из города приехал следователь, осмотрел труп и составил акт. Все здесь говорило о самоубийстве. Но никто не мог объяснить, что заставило Франца наложить на себя руки, никто не догадался о тайной драме, которая разыгралась в сердце юноши.
Осматривая место, где был найден труп, один из чиновников обратил внимание на странное явление: на дне ложбины мох был гораздо светлее, чем в соседних местах, словно его перенесли сюда с другого места. Когда этот мох подняли, под ним обнаружили желтый сырой песок, видимо недавно взятый из более глубоких
3
Большая беда свалилась на «друга рыбаков». Срок розыгрыша лотереи давно уже миновал, рыбаки стали беспокоиться, а Питерис все еще не мог сказать ничего вразумительного. Тогда кое-кто из бывалых людей обратился в судебные инстанции. Следствие обнаружило любопытные факты: деньги-то Питерис собрал, но куда они делись, объяснить не мог. Разыгрался такой скандал, что сейм был вынужден предать «друга рыбаков» суду, а так как Питерис не смог в нужный момент внести солидную сумму залога, — в один прекрасный день ему пришлось сесть в тюрьму. Многих эта весть поразила, как гром с ясного неба.
Хотя на головы поморян сыпалась одна беда за другой, испытание за испытанием, проповеди брата Теодора не пользовались большим успехом. Он и собрания верующих созывал, и толковал все знамения последних месяцев: пожар, смерть Франца, разорванные бурей сети, выброшенные на берег парусники, провал Питериса и многие другие примечательные события — никто не принимал всерьез его проповедей. Даже самый ревностный его последователь, Петер Менгелис, признался как-то, что все это одна пустая болтовня, человеку-де лень приниматься за дело.
Люди пахали землю, целые дни проводили на лове в море, у них не хватало времени собираться под тихим кровом и слушать мудрые слова, имевшиеся у брата Теодора про запас на все случаи жизни. Да, за те годы, пока отсутствовал Теодор, народ глубоко погряз в прегрешениях. Тяжело, неописуемо тяжело приходилось духовному пастырю. Что значат тучные, взращенные в поте лица нивы, обремененные плодами сады и большие уловы, когда вот-вот наступит Судный день! Истинный христианин должен меньше заботиться о бренных благах, больше времени посвящать душеспасительным помыслам, не скупиться на лепту для беззаветного ловца душ, который тщетно стучится в закрытые двери!
А Ольга, эта благочестивая некогда женщина, с которой Теодор делился всеми планами, которая понимала его с полуслова!.. Напрасно старался он теперь приблизиться к ней. Поросята и телята интересовали ее куда больше, чем проповедник.
— …Идите своей дорогой, а нас оставьте в покое, — ответила она ему, когда он попытался напомнить ей о былой близости.
Обозленный Теодор винил во всех своих неудачах Оскара. Это он заставил его несколько лет тому назад уйти отсюда, он расстроил его любовный союз с Ольгой, его влияние до сих пор сказывалось среди рыбаков, хотя сам он уже не был прежним воякой.
После второй
— Я пришел с тобою ругаться, — начал Теодор.
— По какому же случаю? — спросил Оскар гораздо более равнодушным тоном, чем ожидал проповедник.
— Ты мне совсем не желаешь помогать.
— А я, кажется, вовсе и не обещал.
— Обещал ты или нет, это другое дело, но тебе самому-то трудно разве сообразить? Почему ты не пришел на собрание верующих к отцу?
— Мне надо было ставить сети.
— Все сети да сети, как будто море куда-нибудь убежит. Я потому только молчал до сих пор о твоих похождениях, что надеялся из тебя человека сделать. Кому-кому, а тебе следовало бы поискать путей господних.
В глазах Оскара вспыхнул огонек.
— Перестань комедию ломать, мне это уже надоело! Если тебе что нужно, говори прямо. Опять пришел ко мне с вымогательствами?
— Нет, я пришел предупредить тебя. В прошлый раз ты восстановил против меня людей, которые мне доверяли. Теперь ты поможешь мне вернуть это доверие. Почему ты ни разу не замолвишь за меня доброго слова?
Оскар положил игличку на невод и подошел к Теодору.
— Ах, так ты вот чего от меня захотел, вот на что понадеялся! Чтобы я стал твоим агентом, заманивал людей на твои бредовые проповеди! Нет, приятель, на этот раз ты просчитался. Никаких общих дел у нас с тобой быть не может.
— А общий секрет у нас все-таки имеется, — ухмыльнулся Теодор. — Ты, наверно, желаешь, чтобы я заговорил о нем перед всем народом?
— И не подумаю стать куклой в твоих руках.
— А я уже давно держу тебя в руках, вот только ни разу не дернул за веревочку.
— А ну, попробуй дерни!
— Неизвестно, как ты тогда запоешь. Знаешь ли ты, какой позор падет на твою голову?
— Что там у тебя еще?
— Разве тебе этого мало?
Оскар открыл калитку и показал на нее Теодору:
— Вот тебе дорога. Ступай и болтай, что только тебе вздумается. И смотри, в моем доме больше не показывайся. Два раз я тебя отпускал небитым, но в третий раз целым ты от меня не уйдешь.
Теодор все еще не трогался с места, насмешливым взглядом окидывая вышедшего из терпения противника. Оскар подошел к нему вплотную и шепотом сказал:
— Знаешь ты, что делает попавшаяся в капкан лиса? Она перегрызает себе лапу и уходит. Уходит хромая и искалеченная на всю жизнь, но свободная.
И вдруг Теодору стало страшно оставаться возле этого человека — сумасшедших он всегда сторонился. Когда он ушел, Оскар взял игличку и продолжал прерванную работу, но мысли его были заняты другим. То, что он сгоряча сказал Теодору, не было вспышкой отчаяния, — Оскар давно думал о том, как разделаться с мучительным состоянием, и сейчас, отвергнув предложение Теодора, пришел к окончательному выводу, что единственный правильный выход — это обо всем рассказать Аните, а там — будь что будет! Жить в этой лжи, под бременем вечных угроз он больше не мог.