Сын Сталина: Рокировка. Сын Сталина. Джокер Сталина
Шрифт:
– А справитесь?
Галет покачал головой и так же серьезно ответил:
– Ну, мы постараемся…
Как раз в этом у Александра были серьезные сомнения: техника блиц-допроса была разработана значительно позднее. Он уже собирался высказать свои соображения, но тут неожиданно появилась Светлана. Увидев Белова, она бросилась к нему со всех ног, крича:
– Саша! Ну вот где ты был?! Мы тут с тетей Верой все глаза проглядели, а ты!.. Нехороший мальчишка!
Александр было улыбнулся, но вдруг по спине его пробежал легкий озноб.
Он повернулся к Светлане и раскрыл объятия:
– Сестренка! Ну, прости, Светик, прости, – говорил он извиняющимся тоном висящей на нем девочке. – Меня в Коминтерн возили. Думали, что о моей матери что-то стало известно… Кому-то показалось, что она жива…
Светлана немедленно отпустила Сашку, потупилась. Потом погладила его по руке, заглянула в глаза:
– Нет? Не твоя мама?.. – Ее глаза быстро повлажнели. – Ты же знаешь: у меня мама тоже… умерла… – Она снова погладила его по руке. – Я понимаю… – И всхлипнула.
Белов вдруг почувствовал себя мерзавцем. Его мать – мать старшей его половины, умерла, причем давно, а Светлана еще жила такой страшной потерей. Он приобнял девочку, погладил по голове…
– Ха! Тили-тили-тесто, жених и невеста! – пропел, дразнясь, неизвестно откуда вынырнувший Василий. – Скоро-скоро обвенчают, скоро поп благословит!
Светлана покраснела, вырвалась от Саши и набросилась с кулаками на брата. Белов нахмурился и отошел в сторону, не желая слышать криков и воплей дерущихся родственников. Но долго его одиночество не продлилось: к нему подошел смущенный Василий и, глядя в сторону, выдавил:
– Немец, ты… это… Ну, я – дурак… в общем… А я ж не знал, куда и зачем ты ездил… Мир?
– Проехали, – миролюбиво сказал Саша и протянул ему руку. – Мир. Только, Вась, ты не обижайся, и Артему со Светкой скажи: мне бы одному побыть, ага?
– Ага, – понятливо согласился Василий. – Немец, ты тогда в библиотеку иди. Там никого нет, а оттуда, если охота, можно вообще – в подвал уйти. Ты надолго? – спросил он, увидев, что Александр собрался уходить. – А то тетя Вера искать тебя будет.
– Ну, так… На часок-другой… Прикроешь?
– Ну. Давай, Немец, иди… Прикроем, чего там…
В библиотеке было тихо и прохладно. Собственно, библиотекой эту комнату можно было назвать весьма условно: книг тут имелось явно меньше, чем в кабинете Сталина. Тут стояли лишь три книжных шкафа черного дерева и удобный кожаный диван. Белов улегся поудобнее и попробовал расслабиться: его новое, слишком юное тело требовало отдыха после чересчур насыщенного утра. Но расслабиться
– Б…ь! Дрова, что ли, рубят?
Но за окном никто ничего не рубил, да и доносились эти странные, раздражающие отзвуки с другой стороны комнаты. Повинуясь инстинкту охотника, вбитому в старшую половину десятилетиями службы, мальчик поднялся и пошел по периметру вдоль стен. Источник раздражения был отыскан почти сразу же: маленькая неприметная дверь в стене между двумя шкафами. «Красный сказал, что отсюда можно в подвал попасть, – вспомнил Саша. – В подвале дрова рубят? Или мясо?»
Он нажал на ручку и бестрепетно зашагал вниз по крутым ступеням. Еще одна дверь, тоже не запертая…
– …Отвечай, сука! – и сразу же хлюпающий звук удара и стон. – Отвечай, гнида!
Белов оглядел открывшуюся его взору картину и вздохнул:
– Песец! Это я удачно зашел…
Двое коминтерновцев синхронно обернулись на его голос, но окровавленного Генриха Ягоду в разодранном мундире не выпустили. Сидевший за дощатым столом Димитров поднял удивленный взгляд, а Галет и Боев без гимнастерок, с засученными рукавами нательных рубах, переглянулись. Вениамин Андреевич не терпящим возражения тоном сказал:
– Саша, не надо тебе здесь быть. Нечего на такое смотреть…
Он хотел продолжить приказом немедленно уйти, но Александр снова вздохнул:
– Полностью с вами согласен, товарищ Галет. Не годится просто стоять и смотреть, как вы материал портите. У вас тут что – кружок бокса? – И, не глядя на задохнувшегося от возмущения энкавэдэшника, продолжил, одновременно осматривая комнату: – Ну, что за колхоз? Кто ж так допрос гонит? Ну-ка, товарищи, вон тот стул сюда. Ага. Очень хорошо. Почти то, что надо.
Он внимательно оглядел Генриха Григорьевича, затем махнул рукой:
– Этого – раздеть догола! А мне – нож дайте.
Бодро орудуя взятой напрокат у одного из болгар-коминтерновцев финкой, Белов прорезал в фанерном сиденье стула отверстие, поднял, примерился к заднице Ягоды и подрезал еще немного.
– Так. Теперь вот вы, товарищ, дуйте в кухню, за примусом. Бегом, я сказал! А остальные… – он критически оглядел разоблаченного главу НКВД и протянул Галету испорченный стул, – зафиксировать мне вот это на стуле так, чтобы шевельнуться не мог. Ну?!
Боев с Галетом переглянулись, но не решились ослушаться приказа. Через несколько минут голый Ягода уже сидел на стуле, накрепко примотанный к ножкам и спинке. В этот момент доставили примус.
– Кто-нибудь разожгите мне эту хрень, а то я не умею, – бросил Саша небрежно, а сам оторвал у стоявшего в углу ящика дощечку и принялся раскалывать ее финкой на тонкие лучинки. Впрочем, тут же оставил это дело и послал другого охранника к «тете Вере» с просьбой принести десяток иголок разной толщины.