Сын Сумерек и Света

Авраменко Олег Евгеньевич

«Сомневаюсь. Впрочем, весь вопрос упирается в семантику. В большинстве религий дьявол является олицетворением разрушительного начала, в противовес началу созидательному — Богу. Существуют учения, определяющие Хаос изначально разрушительной Стихией, а Порядок — всецело созидательной; с их точки зрения Хаос есть абсолютное зло, а его Хранитель суть дьявол — отсюда и его имена, ставшие общепринятыми со времён последнего Рагнарёка. Но есть также и культ Хаоса, ныне запрещённый, согласно которому Хранитель — верховный ангел Господень.

Я не являюсь приверженцем ни Порядка, ни Хаоса, я сторонник концепции Мирового Равновесия. И в любом случае, Враг слишком мелкая фигура, чтобы быть самим дьяволом… О, Митра! Я вспомнил!»

«Что ты вспомнил?»

«Да так, некоторые детали. Теперь я знаю… Впрочем, это неважно. Кто я в вашем мире?»

«Ты Кевин МакШон, герцог Лохланнский, один из самых знатных вельмож королевства. Ты ничего не помнишь о своей прежней жизни».

«Так и должно быть. Моя травмированная регрессом память ещё не полностью восстановилась и все эти годы спала крепким сном. Зачем ты потревожил её?»

«Я получил от тебя… от того тебя согласие прозондировать твоё сознание, чтобы определить, способен ли ты овладеть своим Даром».

«Я уже овладел им много лет назад… Правда, не могу вспомнить, сколько».

«Я не знал этого. Сейчас твой Дар спит».

«Как и моя память. Придёт время, и он пробудится сам по себе. Придёт время, и моя память как Кевина МакШона сольётся с моими прежними воспоминаниями без риска нарушить целостность личности. А пока Артур Пендрагон должен спать, вспоминая во сне свою жизнь, собирая фрагменты своей памяти в единую картину… И чтобы я преждевременно не проснулся, чтобы не разрушил психику моего „alter ego“, ты должен забыть о нашем разговоре».

«Я обещаю молчать…» — начал было Колин, пытаясь прервать телепатический контакт и освободиться, но чужая воля вцепилась в него мёртвой хваткой.

«Нет, этого мало. Я не могу доверять тебе, Колин Лейнстер. Может, ты и друг Кевина МакШона; однако я, Артур из Дома Света, тебя не знаю. К тому же ты Лейнстер — а это имя не очень популярно в нашей семье. Да и ты сам, зная, кто я на самом деле, можешь пересмотреть своё отношение ко мне… то бишь, к Кевину МакШону. Поэтому я вынужден стереть из твоей памяти этот разговор. Поставь себя на моё место и постарайся понять меня».

«Я понимаю, — ответил Колин, убедившись, что ничего поделать не может. — Должен признать, что ты поступаешь разумно и осмотрительно».

«Я рад, что мы поняли друг друга. Прощай — и до свидания».

«Нет, постой! Если я ничего не вспомню, это будет выглядеть подозрительно. Тогда я непременно повторю сеанс».

«Не беспокойся. Ты будешь убеждён, что прозондировал моё сознание и не обнаружил ничего представляющего опасность при пробуждении Дара».

«Согласен».

«Тогда до встречи, Колин Лейнстер из Авалона».

«Спи спокойно, Артур из Дома Света».

* * *

…Колин

распахнул глаза и несколько секунд блуждал затуманенным взором по каюте корабля, соображая, где он и что происходит. Кевин, который лежал на широкой мягкой койке, беспокойно заворочался во сне. Сидевшая рядом Дейдра погладила его по голове, и он затих, зарывшись лицом в складках её платья.

— Он ещё немного поспит, — сказал Колин, когда взгляд его прояснился. — С ним всё в порядке.

— Что ты узнал о нём? — спросила Дейдра.

Колин устало улыбнулся и со снисходительным видом ответил:

— Как я уже говорил, в мои планы не входило чтение его мыслей, чувств, воспоминаний — ведь он мой друг, и я не хочу возненавидеть его. Я только исследовал его основные реакции на разные раздражители и нашёл их вполне удовлетворительными. У него очень устойчивая психика.

— И ты не обнаружил ничего, что могло бы пролить свет на тайну его происхождения?

— Нет, ничего. — Колин достал из нагрудного кармана сигару и спросил: — Ты останешься здесь?

— А он скоро проснётся?

— Не раньше, чем через полчаса.

Дейдра бережно положила голову Кевина на подушку и встала с койки.

— Тогда выйду подышу свежим воздухом, — сказала она.

— А я — свежим никотином, — с ухмылкой отозвался Колин.

Они вместе покинули каюту и вышли на палубу корабля. Солнце стояло в зените, день был ясный, безоблачный. Свежий попутный ветер, надув паруса, гнал корабль вперёд. Справа по борту проплывали крутые склоны, покрытые зелёным травяным ковром с ржавыми заплатами обнажённой породы, вдоль левого берега тянулись холмистые пастбища.

Дейдра жестом прогнала прочь своих придворных дам, бросившихся было к ней при её появлении, и спросила у Колина:

— Значит, проблем с пробуждением Дара не будет?

— Проблемы, конечно, будут, — ответил Колин, раскурив сигару. — Связанные с его возрастом. Посмотрим ещё, что скажет твой отец, но лично я думаю, что перед пробуждением Кевину следует пройти основательную подготовку — это минимизирует риск нежелательных последствий. Я попрошу Фергюсона, чтобы он занялся его обучением.

— Это хорошо, — сказала Дейдра и вдруг нахмурилась. — Вот только… есть ещё одна опасность…

— Ты о Бешеном бароне? — сразу догадался Колин.

— Да, о нём. И ты знаешь, чего я хочу. Это единственная моя просьба, которую ты отказался выполнить… даром что мог спасти невинные жизни.

Колин поджал губы.

— Нет, Дейдра, — твердо промолвил он, — этих собак ты на меня не повесишь. На самом деле это ты могла спасти невинные жизни, если бы вовремя остановилась. Признай свою вину, ты же всегда была справедлива — и к себе, и к другим людям. У тебя много недостатков, но справедливость — твоя бесспорная добродетель. Так будь справедливой и сейчас.