Сын Сумерек и Света
Шрифт:
— Как себя чувствуешь?
— Так себе, — ответила она. — Голова немного кружится.
— Ещё бы! Ты крепко врезалась в меня.
— Извини. Я не думала, что так получится.
— А как ты думала?
— Ну… что успею проскочить перед тобой.
— Ясно… А как ты смогла пройти?
— Я настроилась на Знак Силы, — объяснила Дана. — Ещё во время коронации Колина. Хотела попасть вместе с ним к Источнику и помочь ему. Но тогда не смогла. А вот теперь воспользовалась случаем… — Она вздохнула. — Ты должен понять, Артур. Когда Колин отрёкся от престола,
— Понимаю, — сказал я. — Но ты напрасно устроила эту партизанщину. Я и так собирался привести тебя к Источнику.
Дана удивлённо взглянула на меня:
— Разве я знала! Я думала, что ты допустишь к Источнику только своих родных.
Я покачал головой:
— Этого было бы мало. Мне нужны и ты, и Морган… Кстати, он с тобой?
— Да, он знает о моих планах. Я попросила его подстраховать меня. Он должен был отвлекать внимание Бренды.
— Ага, ясно. Значит, ночной наезд на Брендона был частью вашего замысла?
— Нет, Морган сам проявил инициативу. Не понимаю, чего он хотел этим добиться.
— Как чего? Стать твоим Отворяющим. Со всеми проистекающими отсюда последствиями.
— И что бы это дало? Знак Жизни всё равно был у Дейдры, а она… — Дана умолкла, а в её глазах мелькнуло понимание. — О Боже! Как я раньше не сообразила…
— А вот Морган сообразил, — сказал я. — Вернее, заподозрил, что в случае, если во Врата входит женщина, активнее становится связь с Отворяющим-мужчиной. А вчера ночью, в разговоре со мной, получил подтверждение своей догадки.
— И сразу обратился к Брендону, — кивнула Дана. — Упрашивал его, умолял, нёс всякую чушь о престиже, об авторитете… — Стоп! — сказал я, как громом поражённый внезапным подозрением. — Откуда ты знаешь?
Дана покраснела и смущённо потупилась:
— Я… мы с Брендоном… ну…
Я горько рассмеялся, вспомнив слова Бренды: «Ему снилась Дана». Да уж, снилась! Наяву…
Я резко оборвал свой смех, поднялся на ноги и сухо проговорил:
— Пойдём к Источнику. — После чего, не ожидая ответа, повернулся к Дане спиной и зашагал вверх по склону холма.
— Артур, — робко отозвалась она.
— Да? — Я остановился, но не оглянулся.
— Я… Нет, ничего.
— Так пойдём же.
Весь путь мы прошли молча. Дана покорно следовала за мной, не пытаясь догнать меня, а я, в свою очередь, и не думал замедлить шаг, чтобы подождать её. Я не хотел, чтобы она видела моё лицо — зеркало моей души, которое в те тягостные минуты было слишком красноречивым. Я испытывал злость, досаду, раздражение, обиду и много других чувств из негативного спектра человеческих эмоций — но над всем этим довлела горечь. Я чувствовал себя круглым идиотом, последним дураком, которого обвели вокруг пальца, как несмышлёныша. Мне было больно и стыдно при мысли о том, что когда я засыпал, с нежностью думая о Дане, сама она засыпала в объятиях моего брата…
«Ему снилась Дана».
Ха! Ха-ха-ха!
Совсем не смешно…
Только
— Это Источник, — сказал я будничным тоном. — Точнее, его физическое проявление. Подойди ближе, не бойся.
Дана подступила к парапету вплотную и устремила взгляд на бьющий из центра водоёма фонтан голубых искр.
— Он волнуется из-за моего присутствия?
— Да, верно. Откуда ты знаешь?
— Бренда рассказывала. Она довольно точно описала мне и Безвременье, и сам Источник.
— Гм… А Бренда не рассказывала тебе о роли контакта с материальным миром?
— Я знаю, что он необходим для успешного посвящения. И щё он порождает влечение — это я знала и раньше. Но до сих пор думала, что моим связующим звеном будет Дейдра. А раз она женщина, это бы только укрепило нашу дружбу и положило конец ссорам.
Мне оставалось только подивиться её наивности.
— Дружба бывает разной, Дана.
— Что ты имеешь в виду?
— Да так, ничего. Сейчас это неактуально, поскольку ты держишь контакт с Брендоном.
Она пожала плечами:
— Тем лучше. Мы всё равно…
Я не хотел слышать продолжения, поэтому торопливо перебил её:
— Не всё так просто. Последствия контакта для Входящего совсем другие, чем для его Отворяющего. Прежде всего скажи: что для тебя важнее — любить или быть любимой?
Во взгляде Даны появилось странное выражение — то ли сочувствия, то ли раскаяния. Очевидно, она решила, что известие о её отношениях с Брендоном слегка расстроило мой рассудок. Вполне возможно, что она была недалека от истины.
— И то, и другое, Артур, — мягко ответила Дана. — Я хочу взаимности.
— Естественное желание, — согласился я. — Но всё-таки, если взаимность исключена, что ты выберешь?
Взгляд Даны переменился, в нём появилась тревога.
— Ты серьёзно?
— Очень серьёзно. Видишь ли, Источник не жалует взаимность. Почему, не знаю; но знаю, что это так. Может быть, в этом скрыт какой-то глубокий смысл, которого я не понимаю, а может, Источник просто издевается над нами, подобно языческим богам требуя от нас жертвоприношения… — Так, слово за словом, я рассказал Дане о крайне неприятных последствиях купания в Источнике. Она перебивала меня, уточняла, спрашивала, переспрашивала, пока я не выложил ей всё, что имело отношение к делу, и лишь каким-то чудом не проболтался, что Хозяйка — Бронвен.
К концу нашей беседы мы как-то незаметно отошли от Источника на приличное расстояние. Когда я исчерпался, а у Даны уже не оставалось вопросов, она присела на траву и задумалась. Я продолжал стоять, докуривая очередную (пятую или шестую) сигарету, и откровенно любовался ею. Теперь мне нечего было скрывать: она знала, что я люблю её, и знала, что моя любовь безнадёжна. Она могла только посочувствовать мне… и себе тоже.
— Это унизительно, — наконец произнесла Дана. — Получается, что так можно заставить полюбить кого угодно.