Сын Тарзана
Шрифт:
Корак тоскливо ждал Мериэм, но Мериэм не пришла!
Вместо нее на поляне появился высокий широкоплечий мужчина, одетый в хаки, а за ним – отряд черных воинов. Лицо его было сурово. Тоска была написана у него в глазах – такая глубокая тоска, что даже ярость не могла изгладить ее. Человек всматривался в землю. Затем он сделал знак своим людям: он узнал все, что хотел. Надо идти дальше, к северу. Неподвижно лежал Корак, как каменное изваяние. Горе разрывало ему сердце. Он ушел, опустив голову, не смотря по сторонам, как старик, которого придавила беда.
Бэйнс
Чем больше думал Морисон о судьбе Мериэм, чем больше разбирал его гнев, тем яснее он понимал, что сам был всему виною и что ему никогда не заслужить ее расположения.
Теперь только понял он, как любил ее. Он сравнивал ее с другими женщинами – богатыми и знатными – и видел, что от этого сравнения она только выигрывает. И он возненавидел не только Гансона, но и себя, – он почувствовал себя омерзительным. Жажда мести и любви крепла в его душе.
Избалованный, привыкший к роскоши, он всю жизнь относился ко всему легкомысленно и теперь впервые испытывал настоящее горе и настоящее унижение.
Месть и сознание своей вины вели его по джунглям. «Слишком поздно! Слишком поздно! Опоздаю!» – было главной его мыслью. И мысль эта властно толкала его вперед.
Он остановился, когда уже совсем стемнело. Негритенок падал от усталости, но он пригрозил мальчику, что убьет его, если тот остановится. Негритенок не понимал, что стало с этим странным белым человеком, который еще прошлой ночью так боялся темноты. Мальчик хотел удрать, но Бэйнс догадался о его замыслах и не отходил от него ни днем, ни ночью.
То, что благородный мистер Морисон не боялся лечь и заснуть ночью в джунглях, было важнейшим признаком происшедшей в нем перемены. Кроме того, он шел рядом с негром, а это был демократизм, который прежде ему никогда и не снился.
Наутро он проснулся больной, усталый, продрогший, но решение его идти отомстить Гансону и спасти девушку было непоколебимо. Даже не подкрепившись едой, они снова пустились в путь. После усиленных просьб негритенка, Морисон остановился у ручья, и они наскоро перекусили. Затем они снова стали пробираться сквозь чащу деревьев, лиан и кустов.
В это самое время Корак медленно шел на запад вместе со своим слоном, Тантором, которого он встретил в джунглях. Одинокий и опечаленный юноша был рад зверю. Слон нежно обвил его хоботом, и через минуту Корак очутился на могучей спине, где не раз он, бывало, дремал в полуденную пору.
А далеко на севере в это время великий Бвана и его черные воины мчались за убегающим отрядом. Каждый шаг удалял их от девушки, которую они хотели спасти, но они не знали об этом.
А в большом доме грустно ждала их женщина, которая любила Мериэм как свою дочь и надеялась, что ее муж привезет ее обратно.
XXII
БЕГСТВО
Когда Мальбин мускулистыми
Но случайно, во время борьбы, ее рука дотронулась до револьвера, который торчал у Мальбина из-за пояса. Он медленно увлекал ее на груду одеял, а она в это время вытаскивала револьвер у него из-за пояса.
Едва Мальбин доволок ее до края неубранной постели, она внезапно толкнула его, и он упал. Она нажала курок.
Но револьвер дал осечку. Мальбин встал. Она бросилась бежать, но у дверей его тяжелая рука снова опустилась к ней на плечо. С бешенством раненой львицы она повернулась и выстрелила ему в лицо.
Он застонал от боли и гнева, покачнулся, выпустил ее и упал без чувств на землю. Не обернувшись к нему, Мериэм пустилась бежать. Негры думали погнаться за нею, но испугались ее револьвера. Она бежала на юг, в джунгли.
Подчиняясь инстинктам маленькой Мангани, она сразу же влезла на дерево. Там она сбросила с себя амазонку, чулки, башмаки, она знала, что все это больше не понадобится ей. Шаровары для верховой езды будут защищать ее от холода; они не очень стеснительны, но все остальное ей совершенно не нужно.
Она стала думать о том, как трудно ей будет без оружия. Зачем она не сняла с Мальбина его патронташ? Если бы у нее были заряды, она могла бы защищать себя на пути к Бване и Моей Дорогой, которых она так безмерно любила.
Подумав немного, она решила вернуться в палатку и захватить револьверные пули.
Конечно, ее могут схватить, но ведь без оружия она все равно погибнет. Как она защитит себя в джунглях? Откуда добудет пищу? И она снова направилась к лагерю, из которого только что убежала.
Мериэм была уверена, что Мальбин убит наповал, такую рану она нанесла ему. Она надеялась, что, когда стемнеет, ей удастся проскользнуть в лагерь и выкрасть его патронташ. Но едва она устроилась поудобнее на дереве, невдалеке от стоянки, как увидела Мальбина: он вышел из палатки, вытирая кровь с лица.
Он жив!
С бранью накинулся он на своих подчиненных, засыпая их градом вопросов, и немедленно весь лагерь побежал искать беглянку.
Когда Мериэм убедилась, что возле палатки никого не осталось, она слезла с дерева и через лужайку побежала к лагерю.
Озираясь, она проникла в палатку; патронташа там не было, но в углу лежала шкатулка, в которой Мальбин держал все свои вещи, назначенные к пересылке в западный лагерь.
Мериэм схватила шкатулку, предполагая, что там находятся патроны. Быстро сорвала она парусину, который была обшита шкатулка, и подняла крышку. В шкатулке оказались самые различные вещи. Какие-то письма, бумаги, газетные вырезки. Среди этого хлама Мериэм увидела фотографию маленькой девочки, а к фотографии была приклеена вырезка из парижской газеты, такая пожелтевшая и истертая, что ее невозможно было прочесть. Эта же фотография была воспроизведена на другом газетном лоскутке.