Сын Тишайшего 2
Шрифт:
Купец быстро вытащил и поставил на стол два сапога. Вроде ничего необычного, но гость сразу начал ощупывать голенища. Похвальная реакция, тот же Михаил Лихачёв не понял, чем отличается этот вариант обуви. Ларчик открывается просто: мастера изготовили первый в России кирзовый сапог.
— Сложность заключается в том, что работники Оружейной палаты не смогли подобрать нужную ткань. Поэтому голенище непрочное. Нам необходимо подобрать более прочный и долговечный материал, устойчивый к любой погоде. Солдат может воевать в жару или холод, но он должен быть уверен, что обувка его не подведёт. А ещё представь, сколько средств удастся сберечь, — усмехаясь, смотрю на купца, — Плохо, что толковых сапожников среди моих мастеров нет.
— Всё сделаю, царь-батюшка! — купец рухнул на колени от избытка чувств, — Благодарствую за доверие!
Вот и ладушки! От меня не убудет, зато страна получит важные материалы, а казна сэкономит огромные суммы. Остальных заводчиков надо будет простимулировать такой морковкой. Переход в правящее сословие крайне важен для этих времён. Надо только следить, чтобы будущие миллионеры правильно воспитывали своих детей. А то ведь немало богатейших фамилий попросту прокутили огромные состояния, нанеся стране колоссальный вред. Элиту тоже надо воспитывать, прививая ей правильные ценности.
[1] Никитин Гавриил Романович (ум. 18.09.1698) — русский купец, один из самых крупных представителей торгового капитала в России в 70–90-х годах 17 века. По происхождению Никитин — черносошный крестьянин Вышеозерской волости Чарондской округи (Поморье). Начал торгово-промышленную деятельность приказчиком гостя О. И. Филатьева, занимался комиссионной торговлей. В феврале 1679 года стал членом гостиной сотни Москвы, а в 1681 году пожалован гостем. После смерти трех старших братьев Никитин руководил всеми делами «фирмы». Занимался крупной оптовой торговлей в России, Сибири и Китае (с 1674 года), а также ростовщичеством. В 1697 году его капитал превышал 20 тысяч рублей. Властный и влиятельный гость, Никитин осуждал некоторые поступки Петра I и его Азовские походы. По доносу 30 августа 1698 года был арестован и умер в тюрьме, а его имущество было конфисковано.
Глава 12
— Почему именно Черкасский? Не было иного достойного мужа? — произношу, с трудом сдерживая раздражение.
— Так Михаил Алегукович наиболее уважаемый и заслуженный воевода. Ранее были Долгоруков старший и Хованский, но они мертвы. Разве можно отказать князю? Это же неуважение и вообще…
Разворачиваюсь в седле и смотрю на Барятинского, как на умственно неполноценного. Тёзка не дурак и чует моё неудовольствие, потому и покраснел. Но хоть взгляда не отвёл, он действительно так считает.
— Я отменил местничество полтора года назад. Грамоту об этом подписали все бояре и представители знатных родов. Или до войск сия весть ещё не дошла? А может, мне чего-то неизвестно?
Поворачиваюсь в сторону Дона, на берегу которого остановился наш отряд. Правый берег повыше, но и с левого, где мы расположились, открывается замечательная картина. Степь в начале июня прекрасна! Я застал её и в мае, когда ещё красивее. Сложно передать буйство красок и запахов, которые буквально пьянят! Или это у меня снова спермотоксикоз? Перед отъездом благоверная осчастливила меня посещением, и вроде организму должно быть полегче. Однако по приезде в Воронеж, а далее в лагерь войска под Богатый Затон, раздражение только увеличилось. Злюсь и ничего не могу с этим поделать.
Зато я ещё раз убедился в необходимости лично контролировать поход. В военные дела никто не лезет. Но продвижение армии, разбивка бивуака, процесс кормёжки, подвоз припасов или ремонт повозок — весьма познавательные вещи. За ними лучше наблюдать воочию. И признаюсь, моё
С утра же меня огорошил Барятинский, объявив о расстановке сил в руководстве рейдом. Понятно, что войско возглавляет сам князь. А вот командование засадным полком, состоящим из казаков, досталось Михаилу Черкасскому. Не нравится мне этот персонаж, больно мутный. При этом в поход его не звали, как и толпу других вельмож. Но отказать столь уважаемым людям нельзя, надо поступать согласно традициям. Ещё стратеги выделили рейтаров в одну группу, поставив над ними Фёдора Ромодановского.
Здесь тоже странная ситуация. В феврале умер отец князя — Юрий Иванович, действительно заслуженный военачальник. Вот кто-то и решил, что надо поддержать сына, доверив ему нашу тяжёлую конницу. У меня же весьма скептическое отношение к князю-кесарю. Конечно, здесь ему такая должность не светит. Больно дяденька угодлив, хотя многие хвалят его за храбрость и организационные таланты. Я, вообще-то, не слепой. Хватило тридцати минут наблюдения, как доверенные Ромодановскому полки разбивают лагерь. После этого можно со спокойной душой отправлять в отставку воеводу и его ближайших помощников. А ведь все получили чёткие инструкции, о которых вдруг забыли. Или не удосужились изучить?
Хорошо хоть коломенцы вели себя разумно, соблюдая элементарную гигиену. Зайдя в их часть лагеря, есть шансы не наступить на дерьмо или убедиться, что люди кипятят воду. Потому я и старюсь успокоиться, совершая регулярные конные прогулки. Смотришь на окружающие красоты, и гнев постепенно переходит в раздражение.
Для встречи противника выбрано удачное и одновременно живописное место. К западу от нашего лагеря располагается Острогожск, являющийся важным центром Засечной черты. Этакий выступ, врезающийся глубоко в степь. Там кочевники не пройдут. Мы же встали юго-восточнее сторожевого поста под названием Большой Затон. Справа от лагеря Дон, а слева его приток Битюг. Между реками примерно пятнадцать вёрст, и отсюда легко контролировать два брода со стороны Ногайского шляха.
Но представители этой орды давно не ходили на Русь. Во-первых, чуть севернее расположен знаменитый Татарский вал с целой цепью крепостей, перекрывающий все дороги от Воронежа до Тамбова. Пройти его практически невозможно. Нынешним ногайцам уж точно, силёнок не хватит. Во-вторых, сейчас правильнее говорить — Калмыцкий шлях. Именно этот народ вытеснил потомков великого Едигея с Нижнего Поволжья, заняв их кочевья.
Мы ждём прихода нескольких отрядов, этакой солянки из татар Едичкульской орды, ногайцев и разбойных черкас. В степи хватает всякого мусора, православного в том числе. В основном это различные группировки запорожцев, с которыми даже откровенные разбойники не хотят иметь дел. Ведь одно дело грабить мусульман или католиков, то дело богоугодное. И совсем другое — приводить татар на свою землю и помогать им угонять людей в полон. Зато именно через одну из таких банд мы и слили информацию о походе царя с малым войском на юг. И вроде удачно.
Ещё в Воронеже люди Дудина и армейская разведка подтвердили, что не все едичкульцы ушли в поход на запад. Внушительная часть задержалась, и в степи происходят подозрительные шевеления. На правом берегу Дона тоже началось шебуршание. Но оттуда крупный отряд не просочится, ведь дороги стерегут донцы с калмыками. Вот степняки и начали собираться малыми группами, когда земля более или менее просохла.
Плохо, что мы не можем контролировать все вражеские перемещения и информация о них изрядно устарела. Гонцов давно не было, следить за кочевниками на их территории проблематично, ведь мелкие отряды легко перехватить. Если соваться на юг большими силами, то модно спугнуть потенциальных клиентов на заклание.