Сын Тишайшего 4
Шрифт:
Хотя в Волжский транзит Григорий Дмитриевич сразу влез, основав собственную транспортную компанию. Опыта перевозок и строительства стругов у него хватало, как и верных людей. Дабы контролировать столь прибыльное предприятие, наш герой даже перебрался в Нижний Новгород, где воздвиг роскошные хоромы.
Новое сразу стало процветать, что полезно для государства. Правда есть несколько нюансов. Строганов не пострадал в достопамятном коррупционном скандале, где оказались замешанными губернатор, таможня и купцы. Думаю, это ещё сильнее укрепило его самоуверенность. Только ревизоры раскопали и его участие в тёмных делах. Кроме стандартного подкупа чиновников, люди магната отличились в захвате
Ларчик открывает просто. Я решил съесть слона целым, а не кусочками. Пока Григорий Дмитриевич проворачивал свои махинации и упивался безнаказанностью, ревизоры с фискалами усиленно трудились. Пришлось даже создать особую группу при ЕИВ канцелярии, которая занималась делами богатейшего семейства. Кстати, Дмитрий Голицын, мой самый талантливый контролёр, тоже занимался этим проектом. Правда, его работа была шире, но именно князь предложил несколько интересных ходов. Они тоже пришли мне в голову, но необходимо помогать подчинённым развивать мышление, и поощрять инициативу.
Поэтому ребята сами три года вели расследование, которое, наконец закончилось. К моей мнимой пассивности, в отношении вора, надо прибавить одну важную вещь. Русское предпринимательство только начало бурно развиваться. Понятно, что я не позволю промышленникам и торгашам управлять страной, и оставлю правильный наказ преемникам. Но буржуазия России необходима, дабы просто уравновесить влияние дворян. Для многих коммерсантов история Строгановых является наглядным примером достижения успеха. Если наказание коррупционеров предприниматели восприняли нормально, то сомневаюсь в подобном отношении к аннексии имущества самого богатого семейства страны. Ведь многие сочтут, что их дело тоже под ударом. Мол, царь в любой момент может отжать активы, зарабатываемые потом и кровью.
Мне такой исход не нужен. Сразу начнётся непотребство в виде сокрытия доходов или люди бросят перспективные направления, особенно в промышленности. Поэтому суд над олигархом с приспешниками будет не только детально освещаться в прессе, но и станет открытым. Для чего нам и нужна мощная доказательная база. Пусть это новаторство, но оно необходимо. После процесса купцы и заводчики с радостью скупят конфискованные активы поверженного Голиафа.
А пока герой затянувшейся истории стоит передо мной на коленях и, судя по выражению лица, начинает понимать сложность ситуации, в которой оказался. Но он ошибается. Всё гораздо хуже.
Я ведь специально поехал с бойцами брать Строганова в своём логове. Заодно хотелось посмотреть на происходящее своими глазами. Под видом офицера, выполняющего особое поручение, мне удалось добраться аж до Сылвенского острожка, расположенного в тридцати вёрстах от Егошиха. Заодно мы объехали три десятка сёл и деревень. А на обратном пути наш отряд перехватили бойцы всполошившегося магната, рванувшего из Соли Камской на юг, решив узнать, кто там шляется по его земле. Григорий Дмитриевич прихватил с собой столько людей, будто собрался на войну. Будь со мной обычные солдаты, то дело могло закончиться большой кровью. Но агентура сработала грамотно, клиента спеленали, хотя пришлось немного пострелять. Зато ребята Дунина и охрана размялись.
— Не понимаю, чем я заслужил такое отношение, государь? Пришли вести о подозрительном отряде, разъезжающим по моим землям, —
Странный тип. О каких разбойниках может идти речь при наличии у Строганова целой частной армии? Добавьте к этому настоящую войну, устроенную криминалу, и важность Сибирского тракта, проходящего через эти места. Восстания черемисов и прочих народов давно отгремели. Пермская земля достаточно безопасна. С учётом запуска «Серебряного проекта», мы уделили дополнительное внимание безопасности. Кстати, магнат всеми правдами и неправдами саботировал размещение мобильных отрядов полиции в своих острожках. Это стало одной из причин моего пристального внимания к столь странной административной единице.
Ранее майорат входил в Сибирский разряд, а сейчас относится к Вятскому уезду. Я специально не стал создавать Соликамскую волость, дабы не насторожить нашего героя. При этом он умудрился откровенно послать главу уезда, несмотря на наличие документов, выданных правительством.
— Запомни, тля, — наклоняюсь к отшатнувшемуся магнату, который чуть не упал от неожиданности, — В России есть только моя земля! Тебе дали право ею временно пользоваться. Однако уже Аникей Строганов позабыл, кто он такой. Ты же продолжил традицию.
— Я… Не… Лжа всё это, государь! Завистники никак не успокоятся! Даже в мыслях у меня не было считать эту землю своей. Мой род всегда верно служил государям русским и соблюдал наказы, прописанные в грамотах.
— Раз тебя оклеветали, то ответь на несколько вопросов. Истома, подними уважаемого человека и дай ему табурет, а то, небось, ножки отекли, — киваю оскалившемуся Дивову, — Ты готов?
Сморщившись и стараясь сдерживать кряхтение, арестованный разместился на табурете и посмотрел мне в глаза. Магнат весьма молод, ему сейчас тридцать три. Но не стоит обманываться возрастом или пухлым лицом с добрым взглядом. Передо мной волк в овечьей шкуре. Уже к двадцати пяти годам Григорий Дмитриевич прибрал к своим ухоженным ручкам огромное наследство Аникея Строганова, которое тот разделил между детьми. Более того, молодой потомок превзошёл своих предков. Именно он и создал майорат в нынешнем виде после небольшого периода раздробленности.
Решаю начать с менее значительных преступлений.
— Признаёшь, что твои люди пытались подкупить главу канцелярии Вятского уезда? Братья Соколовы получили право добывать соль на Ленве законно и построили там мануфактуру, которая неожиданно сгорела. Ещё людишек там немало пропало, привезённых балахнинскими промышленниками. Твой управляющий показывал ложные грамоты о передаче спорных земель Строгановых. Заодно просил не проводить тщательного расследования.
Судя по удивлённому взгляду, Георгий не считал произошедшее, чем-то важным. Но быстро обдумал ситуацию, видно, решив, что известные заводчики и купцы пожаловались на его произвол.
— То самоуправство моего человека — Ивашки Черемисова. Грамоты тоже он подделал. Зачем мне препятствовать открытию солеварни? Мелочь это. У меня таких три десятка, да и соли они выдают гораздо больше. А у Соколовых вражда с какими-то мужиками, прозываемыми Шустовыми, — Строганов презрительно скривил губы, показывая своё отношение к выходцам из крестьян, начавших заниматься соляным промыслом, — Поэтому нет здесь моей вины. А касаемо раненых воинов, то каждому я выплачу по пятьдесят рублей. Мои люди не ведали, что творили.