Сын ветра. Сказки Центральной и Южной Африки

Автор неизвестен

Как убить киши

Два брата взяли как-то длинные острые ножи и вместе с собаками отправились на охоту. Они увидели дом, вошли в него и уселись. Вдруг дом окружили киши. Они, должно быть, возвратились с охоты, и каждый из них притащил по туше буйвола. В этом доме было их обиталище. Учуяв людей, киши закричали:

— Убирайтесь вон! Убирайтесь вон! Братья отвечали:

— А вы попробуйте войдите в дом, то-то будет у нас, чем собак покормить!

Младший брат вышел и давай ножом размахивать — рубить головы киши. Только вождя он не смог одолеть, снесет ему одну голову с плеч, а вместо нее вырастают две новые. Тогда старший брат лег навзничь и превратился в рыбу. Вождь киши схватил

рыбу и проглотил ее целиком. В желудке у чудища брат снова принял человечье обличье и начал расхаживать по внутренностям. Сделалось тут многоголовому вождю совсем дурно, и младший брат сумел наконец обезглавить его. Братья осмотрели дом, обнаружили в нем множество рабов и стали с тех пор богачами.

Женщина и птица-исполин

Говорят, жила некогда прекрасная молодая женщина. У нее был муж по имени Ндела, а дом их стоял недалеко от большого леса, куда все женщины обычно ходили собирать хворост. В глубине того леса было одно такое место, где деревья отбрасывали особо густые и зловещие тени. Никто не знал почему, но место это считалось запретным, и мужья постоянно предупреждали жен: никогда не ходите туда, даже близко не приближайтесь.

Наступила пора дождей, и женщинам пришлось чаще ходить в лес по хворост. Шли месяцы, а дожди не ослабевали. Хворосту становилось все меньше и меньше, и женщины проводили в лесу все больше и больше времени. Все чаще женщины собирались маленькими стайками и о чем-то шептались, поглядывая в сторону запретного леса. Молодая женщина не принимала участия в разговорах, только всегда молча стояла рядышком и с интересом слушала, как товарки ее вспоминали тех, кто рискнул отправиться туда.

Однажды, когда женщины разбрелись по всему лесу в поисках тонких лиан, которыми обвязывают хворост, молодая женщина украдкой, подняв юбку, чтобы не шуршала, на цыпочках направилась в глубь запретного леса. Шла она, шла, преодолевая речки и ручейки, пока не забрела в самую чащу, где высокие деревья закрывали солнце, превращая день в ночь. Она остановилась и прислушалась, ее сердце билось учащенно.

Вдруг во мраке вспыхнули два красных огня, каждый величиной с человеческую голову. Всмотревшись, она разглядела также огромный красный клюв, длинную мощную шею, такую же в обхвате, как туловище взрослого мужчины. Это была исполинская птица! Кожа на шее свисала у нее жирными складками, как подгрудок у быка. Женщину охватил ужас, она хотела повернуться и бежать, но ноги отказывались ей повиноваться. Птица не сводила с нее пристального взгляда, затем приветствовала ее взмахом крыла. Тут женщина разглядела, что кончики крыльев у птицы — белые, а все остальное — черное. Хоть женщина и не решилась ответить на приветствие птицы, она тем не менее стала к ней приближаться. Не по собственной воле, а подчиняясь настойчивому взгляду исполина.

Птица сидела на огромной вязанке хвороста, как курица в гнезде, а кругом валялись еще вязанки — большие и маленькие, хоть сразу бери да неси домой. Женщина подходила все ближе и ближе, а птица раздувалась и раздувалась, ее глаза, клюв, шея стали кроваво-красными. Женщина остановилась.

— Не бойся,— раздался зычный голос.— Подойди ближе!

Женщина приблизилась еще немного.

— Скажи, ты живешь в том доме, что стоит на опушке леса?

— Да.

— Ты замужем за человеком по имени Ндела?

— Да.

— Что привело тебя сюда?

— Я... я ищу хворост.

— А что, больше негде искать?

— Там остались только тонкие веточки, но и их так мало, что потребуется целый день, чтобы собрать хоть одну маленькую вязанку. Сил уже нет!

— Я понимаю. А где остальные женщины?

— А кто где, собирают сейчас тонкие веточки.

— Они знают, что ты здесь?

— Нет, я убежала тайком.

— Предупреждали ли вас, что ходить сюда нельзя?

— Да, много раз.

Но я... я так устала подбирать тонкие веточки! Из них и костер-то нормальный не разожжешь. Как было бы хорошо, если б одна из этих вязанок стала моей...

— Твои слова мне пришлись по вкусу. Я дам тебе вязанку хвороста, но обещай мне, что ты ничего никому не расскажешь!

— Обещаю.

— Не расскажешь другим женщинам?

— Нет.

— Своему мужу?

— Никогда.

После этого птица раздулась пуще прежнего, закатила кроваво-красные глаза и пропела:

Поклянись, что никогда не расскажешь мужу, Что видела птицу-исполина С огромной шеей и множеством подбородков. В ответ женщина пропела приятным голосом, но с грустью: Клянусь, никогда не расскажу я мужу, Что видела птицу-исполина С огромной шеей и множеством подбородков.

Птица раздулась еще больше и пропела вторично:

Клянись, что никогда не расскажешь мужу. Что видела птицу-исполина С огромной шеей и множеством подбородков.

Женщина повторила:

Клянусь, что никогда не расскажу я мужу, Что я видела птицу-исполина С огромной шеей и множеством подбородков.

Птица раздулась до колоссальных размеров, приняла устрашающий вид, ее глаза, клюв и шея еще больше побагровели, и она пропела песню в третий раз.

Женщина ответила в третий раз.

— Хорошо,— сказала наконец птица.— Выбирай любую вязанку, неси домой и помни: мужу ни слова.

Женщина схватила первую попавшуюся вязанку, положила ее себе на голову и пошла домой другой дорогой, чтобы товарки ни о чем не догадались.

Ндела был удивлен: жена вернулась так рано, да еще с огромной вязанкой хворосту.

— Почему ты так рано, да еще с такой большой вязанкой?

— Мне очень повезло. Я напала на место, где было много сушняка, а другим женщинам я не указала это место.

— Где это место?

— В лесу.

— Я знаю, что в лесу. А поточнее?

— Недалеко от того места, где мы обычно собираем хворост.

— А где сейчас твои подруги?

— Они все еще собирают хворост на старом месте. Муж не проронил больше ни слова, но теперь он стал присматриваться к поведению жены.

Между тем пора ей было снова идти в лес, как всегда, вместе с подругами. И как только все они разбрелись кто куда, жена Нделы тайком убежала в запретную чащу. Птица сидела все так же, будто и не двигалась. Взмахом крыла она приветствовала женщину. Та осмелела и подошла ближе. Птица раздулась и запела:

Горе тебе! Ты поведала мужу, Что видела птицу-исполина С огромной шеей и множеством подбородков.

В ответ женщина с уверенностью пропела:

Я ни о чем не рассказала мужу, Я не призналась, что видела птицу-исполина С огромной шеей и множеством подбородков.

Птица раздулась пуще прежнего и громко запела:

Горе тебе! Ты поведала мужу, Что видела птицу-исполина С огромной шеей и множеством подбородков.