Сын за сына

Содерберг Александр

Так и случилось.

Возможно, скорость чувства на мгновение опережает скорость света. Вот почему Эдуардо успел на миллионную долю секунды ощутить благодарность. Короткий, но наполненный теплом миг благодарности за то, что божья рука увела двух любимых сыновей прочь от этого ужасного события, которое прямо сейчас завладело им и разорвало его существо на части.

От жара мощного и разрушительного взрыва все поблизости превратилось в пар – кофе, апельсиновый лимонад… К ним примешивались слюна Эдуардо, его слезы, пот, кровь, жидкости

организма.

Все, чем раньше был Эдуардо Гусман, исчезло в бесконечном небытии.

2

Стокгольм

С водосточных труб свисали длинные сосульки. Мороз уже пришел, но снега почти не было. Зима в этом году выдалась нерешительной.

София шла, а Альберт катился рядом в кресле для инвалидов, стараясь двигаться в ее темпе.

Они редко разговаривали так рано утром. София то и дело дотрагивалась до его плеча. На первый взгляд он мог показаться маленьким мальчиком. Но это было не так. Скоро ему исполнится семнадцать. Подростку, который заботился о своем теле, занимался спортом и делал все возможное, чтобы вести настолько нормальную жизнь, насколько позволяла травма позвоночника.

Жизнь, конечно, изменилась после того, как полгода назад он попал под колеса автомобиля. Друзей поубавилось, но Анна осталась. София заметила их взаимное чувство – это была настоящая любовь, которой хватало и ей тоже. Однако осталось что-то еще. Горе, с которым ни он, ни она не могли справиться и о котором оба не могли говорить.

У входа в метро около Технологического института они обнялись.

– Целую, милый, скоро увидимся дома.

Альберт ответил юношеской улыбкой и покатил к лифту, который доставит его на платформу.

Он вырос. Она хотела, чтобы Альберт всегда был ребенком, ведь тогда она могла быть матерью и избежать одиночества. Горестное и вместе с тем наивное чувство.

София не ушла, пока не удостоверилась, что Альберт уехал. Тогда она спустилась по эскалатору и села на следующий поезд.

* * *

Поезд метро несся по подземелью. София не мигая смотрела в темноту. Она вышла из метро у площади Йостермальм, немного прошлась по улицам у площади Стуреплан, чтобы убедиться, что за ней никто не следит, затем вышла на край тротуара и жестом подозвала такси. Села на заднее сиденье и назвала водителю адрес в центре.

Когда они подъехали к кольцевой развязке Сергельронделлен, София подалась вперед и сказала:

– Подождите, я передумала. Не могли бы вы сделать тут пару кругов, потом выехать на улицу Свеавэген, а дальше в сторону района Фрескати?

Водитель мельком взглянул на нее в зеркало заднего вида.

– Конечно, мадам. Без проблем.

София повернулась и стала смотреть на дорогу через заднее стекло. Одна из мер предосторожности, которая полностью ничего не гарантировала, но Лежек заставлял следовать ей. «Всегда перестраховывайся», –

снова и снова повторял он.

По дороге за ними никто не следил, что стало для Софии неожиданностью.

Она выпрямилась. Снаружи – транспорт, люди, автомобили и собственное неясное отражение в стекле. София успела заметить какое-то жесткое выражение в своем облике. Как будто собиралась ответить на оскорбление. Но все было не так. Выражение лица являлось физическим следствием постоянного страха, тревоги и злобы, переживаемых одновременно.

Такси остановилось около красивых старинных зданий из кирпича, часть которых примыкала к университету с другой стороны шоссе.

Она заплатила водителю наличными и вошла в трехэтажный дом, где располагались небольшие предприятия. Поднялась по лестнице, открыла незнакомую дверь, прошла по коридору с пустыми и необорудованными офисами и небольшим застекленным конференц-залом. Там заметила, что на белой доске кто-то черным маркером написал математические формулы. София подумала, что для нее это слишком сложно.

В конце коридора она открыла дверь и вошла.

– Простите за опоздание.

Эрнст Лундваль не ответил – он сидел и сосредоточенно листал бумаги. Лежек в отдалении сам по себе сидел на стуле.

– Здравствуйте, Лежек, – сказала София.

Он тоже не ответил. Это не было невежливостью, просто он не поздоровался.

Она села на место у стола, где лежал мобильный телефон, и посмотрела на мужчин. Эрнст, советник Гектора по юридическим и экономическим вопросам с далеким от реальности видением организации. Сложный и умный человек с явным отсутствием интереса к людям. А Лежек Смиалы – многолетний телохранитель отца Гектора, Адальберто Гусмана. Теперь, рядом с Софией, он походил на неясную комбинацию защитника, охранника и надзирателя.

Она осмотрелась. Большие высокие окна, выходящие на бухту Брунсвикен. Интерьер с красивой старинной мебелью создавал единое чувство стиля и торжественности. Она никогда не была здесь раньше и никогда сюда не вернется. Подобные встречи проводились регулярно раз в неделю и длились один день. Всегда на новом месте, о котором София узнавала за несколько часов до мероприятия.

Трубка, лежащая перед ней на столе, завибрировала. София выждала несколько секунд, прежде чем ответить:

– Да?

– Кто находится в помещении? – Голос Арона.

– Лежек и Эрнст.

– Громкая связь работает?

Она включила функцию громкой связи на мобильном и положила его на стол. В трубке некоторое время раздавался треск – возможно, из-за плохой связи в горах на юге Испании, где находился Арон.

Последовало шипение, и снова голос Арона:

– Брат Гектора, Эдуардо, убит вчера в Биаррице.

Если до разговора в комнате стояла тишина, то сейчас было нечто другое.