Сын зари
Шрифт:
Выжил ли там кто? Хотя бы на Автозаводе?..
Вартана отпустили, и в комнате остались лишь члены военного совета.
— Я снова хочу отправиться в бой, — твердо сказал Кирилл. — Кто выходит в ближайшее время?
Серега покривился, почесал голову, но спорить на этот раз не стал.
Через полчаса Кирилл в составе небольшого отряда, скорее разведывательного, чем боевого, топал через «Медвежью долину». Вел людей Толик, так и не нацепивший ничего на лысую голову, несмотря на то, что было довольно холодно. Следом за
Новый район, возникший лет за десять до всеобщего засыпания, здорово пострадал от пожаров. Дома, судя по всему, полыхали, как огромные свечки. От многих остались лишь обгорелые руины.
— Сколько народу тут погибло, — заметил Толик, когда они проходили мимо того, что когда-то было высоткой, а ныне выглядело поросшей кустарником грудой закопченных стройматериалов.
Кирилл должен был сказать что-то насчет того, что все, сгинувшие тогда, отправились к престолу Отца, подобрать цитату из апокрифических или обычных евангелий… Но у него не хватило духу.
— Да, много, — отозвался один из бойцов. — Светлая им память.
Вскоре они наткнулись на следы того, что здесь после пробуждения выживших бывали люди: кострище, машину с открытой изнутри дверцей, несколько срубленных деревьев. А затем очутились в том самом овраге, где Кирилл не так давно «обнаружил» засаду.
— Тихо, шаг в шаг, — предупредил Толик.
Вперед и в стороны ушли дозоры, скрылись в зарослях, бывших еще довольно густыми, хотя листва начала облетать.
Командир отряда время от времени оглядывался на посланника, но у того на этот раз не было дурных предчувствий. Ничто не всплывало из памяти, кровавые «воспоминания» не тревожили сознание, и помочь своим бойцам он не мог ничем.
Оставалось надеяться, что Василичу и его воякам сейчас не до активности.
Прошли то место, где останавливались в прошлый раз. Никто по ним не выстрелил, не попытался атаковать. Вернулся отправленный далеко вперед дозор, затем еще один, и оба доложили, что вокруг чисто, никаких признаков людей.
Показался Ванеевский мост, бывший аварийным еще в конце двадцатого века, и все же переживший эти годы.
— Пусто, — отметил Кирилл с удивлением.
Он знал, что на мосту Дериев устроил наблюдательный пункт, и что там постоянно дежурят несколько человек.
— Да, никого. — Толик поднес к глазам бинокль.
Оптический прибор у недавнего главы верхнепечерской общины был свой, сохраненный с тех пор, когда по дорогам ездили машины, а людей интересовала такая штука как деньги.
— Действительно чисто, — подтвердил он через пару минут. — Патрулей тоже нет.
Они двинулись дальше и вскоре вышли к Ванеева, чуть в стороне от того места, где был расположен военкомат — цель их похода. На тротуаре лежал свежий труп — облаченный в камуфляж мужик в луже крови. Руки его были раскинуты, а голова разбита.
— Чудеса на виражах… Чем это его? — нахмурился Кирилл.
— Топором, —
На животе мертвеца сидела одинокая ворона, недовольно косившаяся на людей черным глазом, но вездесущих собак, готовых питаться падалью, видно не было.
— Давай осмотрим его, — решил Толик. — Вдруг что узнаем?
Ворона улетела, недовольно каркнув.
Выяснилось, что убитого уже «осматривали», причем очень тщательно. Карманы оказались пустыми, из штанов исчез ремень, и с шеи, судя по расстегнутому вороту, что-то сорвали.
— В коммуне творится что-то интересное, — сказал Кирилл.
Как ни странно, в его «воспоминаниях» не было почти ничего о том, что произойдет после того, как будет убит Дериев — краткие отрывки, смутные образы, слишком невнятные, чтобы можно было сложить их в картину. Никаких линий и цепочек, ничего похожего на лабиринт. Лишь еле различимые тропы, теряющиеся в сумраке грядущего.
Наверняка он мог заглянуть в будущее, напрячься, но не хотел. Зачем? Стоит ли это того, когда главное препятствие на пути к цели почти уничтожено?
— Но что именно, хотел бы я знать, — пробормотал Толик.
На второй труп они наткнулись метров через пятьдесят — мужчина лет сорока, в живот и грудь которого вошло несколько пуль. А подойдя к военкомату, увидели сразу несколько тел, и деловитого пса, грызшего одного из убитых.
— Гр-р-р-р… — проворчал пес, подняв голову.
Заметив автомат, зверь прижал уши и торопливо метнулся в сторону.
— Ученая тварь, — сказал один из бойцов. — Ха, а тут что, пусто?
Опорный пункт выглядел заброшенным. Двери были распахнуты, в окнах — пусто, у самолетного пьедестала стояла брошенная садовая тачка из тех, на которых в коммуне возили грузы.
— Похоже. Сейчас убедимся, — отозвался Толик и махнул рукой: — Садовский, Машков!
Двое парней, вскинув оружие, двинулись вперед.
Когда они исчезли внутри здания, Кирилл поймал себя на том, что затаил дыхание. Может быть, это всё грандиозная ловушка, предназначенная для того, чтобы уничтожить их отряд? Он понял, что отвык не знать о том, что ждет впереди, и что неопределенность одновременно радует и щекочет нервы.
— Никого, только мертвецы, — объявил один из возникших на крыльце разведчиков.
— Пойдем посмотрим, — сказал Кирилл.
За двойными стеклянными дверями была обычная военкоматовская проходная. Вертушка, отсек для дежурного, справа, за загородкой, пронумерованные окошечки. Только вот на полу в неудобной позе лежал невысокий мужчина, в шее у него торчал нож.
Еще до того, как убитого перевернули на спину, бывший журналист знал, кто это.
— Бригадир Саленко, — сказал он, вспоминая, как увидел бывшего начальника тогда в церкви. И тот был уже мертвым, именно с этим вот кухонным ножом в горле.