Сын Зевса. В глуби веков
Шрифт:
— Вы слышали, что Александр сам идет на нас?
Ни одного взгляда не мог поймать Спитамен — скифы глядели друг на друга, куда-то вниз, куда-то вбок… У Спитамена начали дрожать брови от гнева.
— Александр? Что ж… Пусть идет.
Спитамен молча глядел на них. Горькая и страшная правда открылась ему — скифы отказались от него! Он один с горсткой согдов. Один.
— Ступай домой, Спитамен, — сказал скуластый румяный старик, один из военачальников скифов, — ложись и спи. Македонянин еще далеко.
— Македонянин
— Знаем, знаем, — раздались нетерпеливые голоса.
И снова повели свой разговор, будто Спитамена уже не было среди них.
Садясь на коня, Спитамен заметил, что несколько скифских воинов бежит к табуну. Сердце сжало тяжелое предчувствие.
Обратно ехали медленно. Спитамен, прищурясь, глядел куда-то в лиловую даль. Что делать ему теперь? Что предпринять? Скифы что-то задумали, и задумали без него. Может быть, сегодня ночью они снимутся и, покинув его, уйдут по неизвестным дорогам, а утром он увидит лишь черные круги от костров да следы убегающих колес…
Спитамен послал разведчиков. Может, удастся как-то узнать, что задумали скифы?
Разведчики являлись один за другим и приносили только одну новость.
— Скифы обещали Александру голову Спитамена. Они больше не хотят воевать с Македонянином. Они купили у Македонянина мир ценой твоей жизни!
— Спрячься, Спитамен, так, чтобы ничьи глаза не увидели, где ты спрячешься!
— Беги скорее, Спитамен, убийцы уже идут за тобой!
— Уходите все, — приказал Спитамен своему отряду. — Сопротивляться бесполезно. Уходите к реке. Позже решим, что делать. Уходите!
Многие схватились за мечи.
— Мы не оставим тебя!
— Уходите. Вы не сможете защитить меня сейчас. Спасайтесь сами. Скажите, если кто встретится, что я ушел за реку! Уходите! Они не найдут меня!
Согды повиновались. Но отъехали недалеко, остановились и молча стояли во тьме, придерживая коней.
Черная ночь укрыла степь. «Беги, прячься!» Но куда прятаться? Куда бежать? Факелы осветят степь, скифские кони догонят.
Верблюды мирно дышали в глиняном загоне. Прошлогодняя солома лежала в углу. Спитамен позвал жену, она открыла окно.
— Я спрячусь здесь. Скажи, что меня нет дома, что я уехал!
Далекий топот коней слышался в степи. Топот быстро приближался. Спитамен вошел в темный верблюжий хлев и затаился там, прижавшись к глиняной стене.
Топот коней замер. А через короткое время во двор, крадучись, ступая неслышно, будто хищные звери, вошли вооруженные люди. Одни стали у входа, другие окружили дом, вошли в жилище. Закричали гортанными голосами, требуя, чтобы жена сказала, где Спитамен…
— Он уехал!
— Он не уехал. Мы два дня ходим по его следам. Где он? Веди!
Женщина
— Где он? Говори — где?
Женщина, не отвечая, указала взглядом на темный проем верблюжьего хлева.
Скифы поняли.
Александру не пришлось идти в скифскую степь. Скифы явились к нему сами.
— Царь македонский, мы больше не хотим воевать с тобой. Зачем нам эта война? Сражаться с тобой нам нет никакой выгоды. Мы уйдем с нашими стадами и не будем тревожить тебя. Но и ты не трогай нас больше.
— Как мне поверить вам? — спросил Александр. — А кто уничтожил отряд Карана? Кто заманил моих воинов в западню и перебил всех до одного?
— Этого больше не будет, царь, — ответили скифы. — Мы привезли тебе залог, чтобы ты нам поверил.
Один из них с мешком в руках подошел к царю и открыл мешок. Из мешка к ногам Александра выкатилась мертвенно-бледная голова Спитамена.
— Теперь веришь?
Скифы глядели на него узкими раскосыми глазами, ждали.
— Спитамен!
Царь наклонился — он ли? Этеры, теснясь, окружили голову, лежащую на ковре.
— Он, — твердо сказал Кен. — Я видел его.
Александр резко выпрямился.
— Теперь ты веришь нам, царь? — еще раз спросили скифы.
— Уходите!
Александр с отвращением махнул рукой и, больше не взглянув на отрубленную голову, ушел на другую половину шатра. Спитамена больше нет. Дорога открыта. Теперь — в Индию! В Индию!
— Как уйдешь в Индию? А те, что сидят на Скале? — напомнил Гефестион. — Оставим?
КРЫЛАТЫЕ ВОИНЫ
Суровая зима с морозами, с большими снегопадами и буранами миновала. Войско шло по веселой долине, по только что проглянувшей молодой траве, легко перебираясь через сверкающие весенние ручьи.
Но подошли к Согдийской Скале и остановились.
Отвесная каменная стена стояла перед ними. А далеко, наверху, светились под солнцем многочисленные шлемы согдов. Едва македоняне подступили к Скале, звенящий дождь стрел и дротиков взлетел над Скалой и упал вниз, на головы гипаспистов, громыхая по поднятым щитам.
Александр приказал поискать подступов на Скалу. Подступов не было. Стало известно, что в крепости много съестных запасов, а водой они тоже обеспечены — на горах есть ручьи. Значит, осада будет очень длительной.
Александр велел глашатаю объявить Оксиарту, что он хочет начать переговоры.
— Скажи, пусть сдаются. Я не уйду, пока не возьму Скалу. Но если они сдадутся сами, то оставлю их живыми и невредимыми.
Глашатай прокричал условия Александра. На горе выслушали, и вместо ответа македонский царь услышал громкий хохот.