Сын звезды, рожденный горой. Александр Великий

Соловьев Сергей

И тут Филипп не обманул ожиданий Олимпиады– собрался заключить брачный союз с Клеопатрой, дочерью Аттала. Девушка была прекрасна, так что легко покорила сердце преданного любителя женской красы. Перед свадьбой Александр с друзьями старался не бывать во дворце, находя себе самые разные дела, лишь бы не выслушивать причитания горячо любимой матери. Скоро настал день свадьбы, и конечно, царевич должен был присутствовать на бракосочетании. Толкаться у храма он не хотел, поэтому он и его друзья, кого пригласили, ожидале в зале где готовили угощение, ложи были расставлены,потолок

и стены украшали гирлянды цветов. Вот и пришли и молодожены, а за ними Аттал и его родня, а также все полководцы Филиппа. Александр с тоской вспоминал симпозий у Таис, где он чувствовал себя счастливым, а здесь его ждали только страдания, и он ожидал потом исшушающие причитания матери, которые он не мог смягчить.

– Видишь, – сказал Гефестион , – не все так плохо. Собрались приличные люди, подают прекрасную пищу, – и он положил царевичу мясо козленка, тушеного в молоке. Александр попробовал, и его настроение стало понемногу улучшаться. Потом они распробовали фаршированного зайца, ягнятину с специями, так что повар был просто великолепен, и сделал бы честь и коринфянам. Царевич уже смотрел на торжество другими глазами, и конечно понимал отца, но он и любил мать. Пили тонкие вина с Родоса и Крита. Потом слуги принесли персидские сладости, и юноши совсем повеселели, и перестали думать о плохом.

Рядом был его друг Гефестион, что немного облегчало его муки. Вот и продолжался пир, царевич слышал восклицания во здравие, сам произнес то-то, тут же забытое, и в забытьи потягивал вино из чаши, разговаривая с Гефестионом о Афинах. Вдруг , как во сне он услышал тост Аттала:

– Надеюсь, этот брак принесет Македонии истинного наследника, – проговорил Аттал нетвердым голосом,

– Замолчи, – его тут же прервал вскочивший с ложа Филипп.

Александр, услышав слова дяди невесты, буквально вбитые в его мозг.

– А я что, незаконный что – ли? с этими словами вскочил с места и метнул серебряную чашу в Аттала.

Филипп, бросившийся к сыну, то ли разнять ссоряшихся, то ли вывести сына из зала, споткнулся раненой ногой и упал, Александр кинулся вон из зала, а за ним бежал Гефестион.

– Гефестион, готовь коней и повозку для матери , а так же созови всех моих друзей с оруженосцами, – тут же попросил царевич друга, и тот ринулся немедленно исполнять требуемое.

Александр прибежал стремглав в покои матери, и увидел, что та,с о своими служанками уже собирает ценные вещи.

– Мама, мы уезжаем, – сказал он матери.

– Да. я все слышала сын, поедем в Эпир. (почему-то юноша был совсем не удивлен) Все наладится, я тоже тебя люблю, – сказала она с улыбкой, кутаясь в шаль, подаренную сыном. Они спустились, и уже повозка была запряжена, и слуга сидел на козлах, и верхом вооруженный ждал Гефестион с оруженосцем, и скакали с разных частей города все друзья – Гарпал, Неарх, Эригий и Птолемей со своими оруженосцами, всего образовался отряд в тридцать конных, и они спешно вели повозку Олимпиады к воротам, а там стража, увидев Алексадра, с легкостью выпустила беглецов, и они двинулись на

запад, через перевалы в Эпир. Уже вечерело, они двигались всю ночь, опасаясь погони. Через месяц они прибыли в Эпир, на родину Олимпиады.

Сам царь Эпира, тоже Александр встречал процессию у ворот дворца.

– Здравствуй сестра, – сказал он открывая братские объятия, целуя ее и получая сестринский поцелуй в ответ. – Я рад тебе, но не рад обстоятельствам приведших вас ко мне, но живите здесь, сколько хотите. Олимпиада, ты получала до свадьбы содержание с трех деревень, и будешь получать и теперь, – при этом лицо матери Александра порозовело, точевидно, кормление было весьма внушительно.

– Но если на нас нападут, я бы хотел, что бы Александр возглавил войско Эпира, – говорил Эпирский царь.

– Я с благодарностью соглашаюсь – ответил юноша с радостью.

– Ну а жить будете в моем дворце, – закончил речь Александр Эпирский.

Свита и оруженосцы разместились рядом с царским дворцом, в нескольких домах, которые купил царевич. Было интересно в новом городе, и они стали исследовать незнакомые места.

В городском доме архонта Демарата ,куда пришла весть о разладе в династии Аргеадов, бушевали страсти, ведь здесь собрались члены Совета Коринфа, и пришли они сюда, что бы чужие уши не слышали лишнего.

В саду дома стояло у кресел архонтов скромное угощение, и глава архонтов выслушивал претензии других членов Совета.

– Послушай, Демарат, – говорил Архей, – Филипп нам обещал мир без войны в Элладе, дороги без разбойников, моря без пиратов, процветающая торговля, а он посеял рознь в семье , и вот– вот разразиться распря, и Эллинский союз рухнет. Зевс– свидетель, мы многое сделали для него, договорились с трапезитами, нашли для него деньги, лишь бы он вытащил весь этот сброд с Пелопонесса в персидский поход, а без него замысел похода рухнет, как троянские стены.

Демарат сделал скорбное лицо, и делал вид, что внимательо слушает. Про себя уже обдумывал ситуацию, но ему нужно было выжать из осторожных архонтов письмо к Филиппу с просьбой о примерении, дабы убить целое стадо зайцев– польстить царю Македонии, ведь де-факто его признавали властителем Пелопоннесса, признают Александра его наследником, и в смысле власти над Элладой так же, и то что они разделяют необходимость войны с Персией, и нужно бло получить от них деньги, дабы воздействовать на Пердикку, Пармениона и Антипатра.

– Демарат, мы готовы пожертвовать денег на устройство этого дела, – сказал Никострат, один из богатейших архонтов Коринфа,

При этих словах маска безразличия спала с лица проксена Филиппа.

– Простите меня друзья, – наконец заговорил он , как бы в отчаяньи держась за голову левой рукой, – Но это потребует не менее десяти талантов золота. Надо убедить достойных полководцев в важности нашего дела, и то наши помыслы чисты и достойны.

– Мы согласны, это дешевле, чем цепь адских войн, которые погрузят Коринф в пучину Тартара. – ответил несчастный Никострат, истинный патриот Коринфа.