Сын
Шрифт:
Платова садится.
(В течение некоторого времени продолжает есть. Затем сдергивает салфетку, отодвигает еду.) Вы по поводу сына?
Платова. Да.
Головоногов. Слушаю вас.
Платова. Случилась беда. Вы рассказали сыну о его отце. Зачем и почему это сделали вы? Зачем и почему сделали теперь, когда хотели послать его за границу? Вы оскорбили сына недоверием, вы и меня оскорбили.
Телефонный
Головоногов (поднимает трубку). Слушаю... Хорошо, давайте мне на подпись. (Повесив трубку, с сочувствием.) Вы имеете все основания так думать — столько пережито.
Платова. Да не пережито! Кого вы хотите обмануть? Не надо мне лгать. Не надо. Это слишком серьезно. Алексей теряет доверие к людям, ко мне. За что? Кто дал вам право? Это непорядочно.
Головоногов. Я сделал то, что должны были сделать вы. (Нажимает кнопку звонка.) Одну минуту, простите.
Входит Сорокина.
Машенька, стаканчик чая у нас найдется?
Сорокина. Да, Николай Петрович.
Головоногов. Принесите нам и не соединяйте меня ни с кем. Только если Москва.
Сорокина. Хорошо. (Уходит.)
Головоногов. Евдокия Васильевна, мы с вами взрослые люди. Сын все равно должен был узнать. Я же поступил так потому, что защищал доброе имя Алексея. Согласитесь, могло быть, что он скрывал прошлое? Я проверил — совершенно явно оказалось, что он просто в неведении. Нам необходимо было это знать. Ведь в доверии наша сила. Теперь мы доверяем Платову. Но я никогда не мог подумать, что он или вы соедините прошлое с поездкой за границу. (Поднявшись.) Я как руководитель знаю вашего сына. Это талант! У него какое-то особое чутье на нефть. (С пафосом и жестикуляцией.) А нефть — это кровь государства. Она должна пульсировать беспрерывно, И народ спросит с нас завтра новые месторождения, новые разработки. У нас не за горами большой народный праздник, а у меня, как нарочно, резко колеблется выполнение, нарушаются графики. Остро ощущается нужда в таких кадрах, как Алексей Платов. Его душевное спокойствие зависит от вас. (С предельным пафосом.) Так помогите нам, мама! Для нас интересы государства превыше всего. И я не стесняюсь сказать вам это в данную минуту. Тем более, я объяснил вашему сыну положение вещей. Мне казалось, что он понял. И вы не должны его настраивать на путь ложного самолюбия. Мы с вами имеем все основания думать одинаково. Я коммунист, вы — беспартийная... Так сказать, блок.
Платова. Я тоже член партии.
Головоногов. Отлично! Тем более вы должны меня понять. Ответьте мне не как мать, а как гражданин — что важнее русскому человеку: Родина или Кения?
Входит Сорокина с чаем.
Платова (поднявшись, с презрением смотрит на Головоногова). Приятного вам аппетита! (Уходит.)
Пауза. Сорокина ставит чай на стол. Головоногов
Головоногов. Как идут экзамены, Маша?
Сорокина. Замучилась, Николай Петрович, физика, сопромат...
Головоногов (кладет руки на плечи Сорокиной, задушевно). Маша, Маша, мне бы ваши заботы. Я каждый день вот тут держу экзамен. Вот сейчас разговор с матерью — разве это не экзамен? Большой, человеческий экзамен. (Пристально смотрит на Сорокину, резко пытается обнять и поцеловать ее.)
Сорокина вырывается из его объятий. Головоногов, поправив свой костюм, как ни в чем не бывало уходит. Сорокина закрывает лицо руками.
Ресторан. На маленькой эстраде играют два гитариста. За одним из столов сидит Безбородько. У стола — официантка Галя.
Галя. А чего ж вам наш город не нравится?
Безбородько. А кто вам сказал, что не нравится? Я только замечание сделал, что в нем горилки с перцем нема.
Галя. У нас и без перца хорошо употребляют.
Безбородько. Без перца не те вкусовые данные, Галя.
Галя. А по мне — что с перцем, что без перца. Я не употребляю спиртных напитков.
Безбородько. За то я вас не осуждаю, а одобряю. А я употребляю. (Достает бутылку горилки.) И я предусмотрел. Смотрите, как горит!
Галя. А по мне, все одно, горит она или не горит. У нас нельзя напитки с собой приносить.
Безбородько. А шампанское у вас имеется?
Галя. Хоть залейтесь.
Безбородько. Малокровный напиток. Давай шампанского, а горилку тайно.
Галя. Хорошо. Я салфеткой прикрою. (Накрывает бутылку.)
Безбородько. А фрукты у вас имеются?
Галя. Дыня.
Безбородько. Какой же это фрукт, дыня?
Галя. Вы так и ананасы к овощам отнесете.
Безбородько. Один черт — что дыня, что ананасы. Лишь бы были.
Галя. Чудной вы. Готовитесь к обеду, словно воевать собираетесь.
Безбородько. Именно собираюсь. Собираюсь воевать, Галя.
Галя. С кем же это?
Безбородько. Военная тайна.
Галя. Небось какую барышню ожидаете?
Безбородько. За такие мысли я б вам наряд вне очереди закатил.
Галя. Сомневаюсь.
Безбородько. Решить надо, Галя, можно ли дочку погибшего дружка за одного хлопца замуж выдать.
Галя. Это вы, что ли, решать должны?
Безбородько. Не то чтобы я, но без меня такое событие не может произойти. Потому, Галя, вы являться сюда почаще должны.
Галя. У меня другие клиенты имеются.