Сыновья Большой Медведицы. Книга 2
Шрифт:
Над поверхностью воды стелился легкий туман, наступал вечер, и Сильный Как Олень был рад скорой встрече. Однако он был предусмотрительным и считал нужным сначала убедиться, что это именно те, кого они ищут.
Харка вызвался отправиться в разведку. Чтобы поскорее достичь цели, он решил воспользоваться течением и погрузился в быстрый поток. Вода была холодной, и купание не представляло особенного удовольствия. Миновав один из поворотов реки, мальчик увидел постройку бобров. Примерно на высоту человеческого роста она выступала из воды. Животные натаскали много сухих деревьев и сучьев, которыми были
Харка нырнул и спрятался позади бобрового городка, недалеко от охотников. Оттуда, под прикрытием постройки, он осторожно выбрался на берег и пополз по высокой траве сквозь заросли. Найдя куст с сильно пахнущими листьями, он натерся ими, чтобы не привлечь внимания лошадей, которые, несомненно, были у трапперов. Прятаться, может быть, и не было особой необходимости, но Харке захотелось как-нибудь удивить людей у костра. Голоса их звучали совершенно беззаботно. Видимо, речь шла о чем-то забавном, потому что нет-нет да и раздавался смех. Голоса были хрипловаты. Говорили на английском — на языке, который Харка за прошлую зиму успел хорошо узнать.
Подобравшись поближе, Харка смог хорошо рассмотреть маленький лагерь. Не было никакого сомнения, что это те, кого они искали. У костра сидели два рослых парня, одетые во все кожаное. Широкополые шляпы лежали на траве. Волосы и бороды были у них такие длинные и густые, что едва можно было рассмотреть лица. Однако носы, большие и изогнутые, как у хищных птиц, были на виду. Сидели парни по одну сторону огня, по другую сторону стояли четыре лошади, из них две — вьючные.
Юноша охотно бы послушал, о чем говорят эти люди, но они как раз замолчали, так как занялись мясом, запекавшимся в золе. Для проголодавшегося человека, который к тому же только что принял ледяную ванну, запах жареного был особенно соблазнителен.
Около куста Харка обнаружил ободранную тушу лося. Рядом — шкуру. Видно, охотники недавно уложили его. Один из мужчин придвинулся к огню, беспечно оставив лежащее рядом ружье. Солнце уже скрылось, тени сгущались, и Харка решил подшутить, показать охотникам, как они неосторожны. В конце концов, не только у Харки может пропасть лук. Он стащил ружье и исчез так же бесшумно, как появился. Судя по всему, охотники собирались основательно поужинать. Ясно, что они не скоро обнаружат пропажу. Харка отошел от реки и прокричал совой. Это был условный сигнал. Скоро он услышал, что Сильный Как Олень пробирается к нему с лошадьми. Юноша сиксик вел коней осторожно. Трапперы у костра все еще ничего не замечали.
Сильный Как Олень пошел вперед и громко закричал:
— Хэ-хо! Хэ-хо! Томас, Тэо!
В ответ, словно карканье, послышалось:
— Хэлло! Хэлло!
Оба траппера вышли из-за деревьев, размахивая руками.
— О! Да это парень вождя! Откуда ты? Где ваши палатки?
Сильный Как Олень что-то отвечал, но Харка, приближаясь к ним верхом, не мог расслышать его
— Сто чертей! Это удивительно! Да где же твой друг? — кричали они.
Тут подскакал и Харка. Оба траппера с удивлением посмотрели на притороченные туши рысей.
— Доннер-веттер! Пара рысей! Вы охотились на рысей! Ох, детки, детки! А какое замечательное ружье у твоего Друга!
Харка едва сдержал смех.
— Пошли к огню, я покажу вам мое ружье, — сказал он по-английски бородачам.
— Прекрасно, прекрасно! Он нам покажет ружье. Такой зеленый мальчишка — и уже ружье! А у нас как раз жареный лось, на неделю сразу наедитесь.
Охотники и юноши с мустангами направились к костру. Томас и Тэо расшевелили огонь, и стало светлее. Харка слез с мустанга, подошел к одному из бородачей, вручил ему ружье и сказал:
— Это ружье я дарю моему старшему брату. Он может навсегда им владеть.
— Ко всем чертям, ко всем чертям! Ну что это ты надумал, парень! Ты не можешь дарить такие ружья, это дорогая штучка. Что тебе скажет отец? Спасибо, парень, но нет, нет… Какой-то кусок жареной лосятины не стоит такого ружья. Нет, нет, молодой индсмен не имеет никакого представления о том, что чего стоит, никакого представления! Итак, хватит. Держи при себе свою стрелялку. У меня есть ружье, и второе мне ни к чему. Хм, да ведь оно совершенно такое же, как мое. Подожди, я покажу…
Бывалый бородач принялся шарить в траве.
— Проклятье! Тысяча проклятий и тысяча чертей! Чертовы шутки! Ведь вот тут лежало ружье! Ну куда ты его, Тэо, задевал?
— Никуда не задевал, никуда не задевал, Томас. Ты на целый час раньше меня появился на свет, и, по-моему, у тебя это уже старческое.
— А ты — на целый час позже, поэтому ты еще птенец! Зеленый птенец, совсем зеленый! Пожалуйста, можешь сам посмотреть. Вот примятая трава, вот след на песке от приклада. Дай-ка мне на секундочку твою штуку, индеец. Я кое-что покажу Тэо. Гляди, беби, я кладу сюда ружье, и оно точно совпадает со следом. Значит, здесь лежало ружье. Где же оно теперь?
— Снова на своем месте, — спокойно ответил Тэо.
Харка молчал, и только глаза его смеялись.
— Почему снова? Здесь лежит ружье, которое принадлежит молодому индсмену.
— Ты на целый час раньше меня появился на свет, и ты уже старик, Томас. Посмотри на зарубки на прикладе.
— Какие зарубки? А-ах! Все черти и ведьмы мира! Откуда же они взялись? И правда зарубки. Я сделал их прошлой весной, когда проучил этого подлеца Петушиного бойца-Билла. Я думаю, он теперь давным-давно жарится на том свете в аду.
— Нет, — сказал Харка.
— Нет? Что значит нет?
— Прошлой осенью он еще был жив.
— Откуда ты знаешь?
— Мой отец и я — мы встретили его у Найобрэры.
— О! Он еще жив? Вот жаль! Действительно, жаль. Очень жаль. Слушай, но откуда же на твоем ружье эти зарубки? Прямо колдовство!
— Нет, я не колдовал, мой старший белый брат. Я был только очень осторожным, неслышным, быстрым.
— Ты-ы? Ты-ы? Ты-ы?.. — Томас остался стоять с открытым ртом.
Тэо громко хохотал и шлепал себя ладонями по ногам. Он буквально переламывался пополам от хохота.