Сыновья Звездного Волка
Шрифт:
Спустя несколько часов Томас вместе с высшими офицерами проводил отца и его спутников на космобот. Эта процедура давно уже стала торжественным ритуалом. Но на этот раз Морган Чейн и его спутники, одетые в белые, свободные одеяния и с одинаковыми кейсами в руках, коротко попрощались с экипажем корабля и поспешили в переходной туннель. На прощанье Чейн обернулся и пристально посмотрел на сына, но ничего не сказал. Дверь кессонной камеры закрылась, а еще спустя несколько минут корпус корабля слегка вздрогнул — космобот стартовал и взял курс
Офицеры сразу ушли — как всегда вблизи обитаемых миров, на «Кардове» поддерживалась железная дисциплина. Нечасто, но все же случалось, что на планетах с появлением Моргана Чейна начинались волнения, и линкор дожжен был быть готов к любым действиям, в том числе и боевым.
Томас остался на палубе один. Ему страстно хотелось тотчас собрать своих друзей и объявить им о том, что очень скоро, может быть даже сегодня они все вместе отправятся на охоту на Арктур-4. Но он сдержал свой порыв. Впервые за многие годы Селия не пришла на палубу, чтобы проводить своего мужа, и это было тревожным признаком. Тяжело вздохнув, Томас побрел по коридору в сторону лифта. Дверцы раскрылись, и юноша увидел, что в кабинке сидит Гваатх и сосет спиртное из огромной бутылки.
— Улетели! — завыл парагаранец, роняя крупные слезы на свое мохнатое лицо. — Опять без Гваатха улетели! Ну сколько же можно надо мною так измываться? Чуть пахнет какой-то заварушкой, то Гваатха, то есть меня, побоку. Совсем старина Морган оборзел! А если эти гавнюки голконяне набросятся на него с колами в руках? Запросто ведь может такое быть! И кто спасет Моргана? Может, этот хиляк Вильфорд, который и собственную задницу защитить не может? Гваатху обидно. Гваатх, то есть я, может голыми руками передавить всех этих гнид…
Раздался звон. Парагаранец так сдавил своими мохнатыми лапами бутылку, что она разлетелась на осколки.
Увидев это, гуманоид совсем расстроился. Спиртное на корабле находилось под строжайшим запретом, и можно было только догадываться, как Гваатх ухитрялся проносить виски на борт перед каждым рейсом. Впрочем, он никогда не злоупотреблял своими тайными запасами. Если он и выглядел иногда навеселе, то лишь чуть-чуть. А вот сейчас не выдержал и сорвался.
Томас торопливо вошел в кабинку и нажал на самую нижнюю кнопку с надписью «Трюм».
— Болван, что ты делаешь! — дрожащим от ярости голосом произнес юноша. — Офицеры и так на тебя, грубияна и задиру, зубы точат! Сколько раз тебя выручал Дилулло, помнишь? Но сейчас его нет на корабле, и отца — тоже. Полковник Стайнер ждет не дождется, когда ты проколешься… Да он посадит тебя в карцер на целую неделю!
— Пускай посадит! — взревел парагаранец и с шумом ударил кулаком себя про мохнатой груди. — Пусть даже выбрасывает в открытый космос, словно старый диван! Гваатху, то есть мне, на все наплевать! Раз меня никто не ценит и не любит, то лучше умереть!
— Заткнись, я тебе говорю! — рявкнул на него Томас. — Кто сказал, что тебя не ценят? Завтра, максимум послезавтра я отправляюсь на
Гваатх всполошился:
— Том, малыш, о чем разговор? Охота… я люблю охоту! Ух, я и отведу душу, ух, помашу кулаками! Голыми руками перебью столько зверья, что мы увезти все мясо не сможем. А насчет выпивки… Клянусь, я быстро просохну! Ты только положи Гваатха в тихий уголок, и я к завтрему буду чист, словно стеклышко!
Юноша скептически усмехнулся, но спорить не стал. Громадный гуманоид нянчил его с самого детства, и Томас знал, что на него можно опереться в трудный момент, словно на скалу. Так же как и на Рангора, Банга и разумеется, старого и мудрого Джона Дилулло. Томас любил и почитал всех своих наставников, но простодушный и неунывающий Гваатх стал, пожалуй, самым близким его другом.
Когда лифт остановился, Гваатх попытался подняться на ноги, да куда там! Пришлось Томасу использовать всю свою недюженную силу. Сгибаясь в три погибели, он оттащил Гваатха в одну из подсобных комнат, и свалил его там, словно груду тряпок. Парагаранец тотчас шумно захрапел. Ну, даст бог, до завтрашнего утра его здесь, в трюме, никто не найдет. А там видно будет.
Вернувшись в лифт, Томас торопливо поднялся на верхний, пятый уровень и спустя несколько минут вошел в покои матери.
Селия лежала в постели, закрывшись одеялом по самый подбородок. И остекленным взглядом смотрела в зеркальный потолок спальни.
Томасу очень не понравился это отстраненный взгляд. Это был признак того, что у матери недавно было видение. И сейчас она вновь начнет предсказывать что-то мрачное, опасное, жуткое… Неудачная беременность ввергла ее в жуткую депрессию, и с этим ничего нельзя было поделать.
— Отец попадет в ловушку, — негромко промолвила Селия, даже не взглянув в сторону сына. — Его заманят в храм, из которого нет выхода ни в пространстве, ни во времени. Даже Стеллар не в силах будет ему помочь! Том, почему ты отпустил отца на эту проклятую планету?
Юноша пожал плечами:
— Я пытался его отговорить — но разве отец прислушивается к моим советам? Ты же лучше меня знаешь, какой он упрямец. Внушил себе, что на Голконде находится тайный источник галактического варварства, и его уже не переубедишь. Вот если бы ты как следует поговорила с ним!
На бледном лице Селии проявилась слабая улыбка.
— Я пыталась. Но твой отец и слушать ничего не захотел. Похоже, он свято уверовал в свою неуязвимость, и в Стеллара — тоже. Но есть силы в Галактике не менее могущественные. Я знаю это, я чувствую…
Они пытаются взять меня под контроль, а я как назло нынче очень слаба… Но я борюсь, как могу, и стараюсь перевести все удары на себя.
— Потому ты и не пошла провожать отца?
— Не только. Том, я тревожусь и о тебе тоже! Мне кажется, ты что-то задумал, что-то очень опасное….