Сыны Зари (сборник)

Кертис Джек

– Когда украли мальчика, синьор Паскини?

– Шесть дней назад. В четверг. – Он говорил, не отрывая взгляда от тарелки. – По дороге на лекцию. Ну, в общем, он вышел из дома, где жил вместе с другими студентами, а в колледже не появился. Потом позвонили по телефону.

– Его матери?

– Да.

Паскини отодвинул тарелку, закурил и сквозь дым посмотрел на Герни.

– Что же теперь будет? – В голосе Паскини не было прежней уверенности. Стряхнув пепел, он стал нервно вертеть сигарету в пальцах. – Что будет?

– Я уже три дня в Риме, почему

же вы сразу не связались со мной?

– Мне велели подождать. Ну, конечно же, не встречи с вами. Они о вас ничего не знают. Сказали, что несколько дней не будут звонить и чтобы я ждал их дальнейших указаний. Это дало мне возможность... понаблюдать за вами.

– Последить за мной?

– Да, если угодно.

– Зачем?

– А почему бы и нет?

Герни улыбнулся и взял рюмку.

– А теперь они дали о себе знать?

– Да.

– И сказали, чего хотят?

Паскини водил сигаретой по пепельнице, потом раздавил ее.

– Десять миллионов долларов.

Герни постарался не выказать удивления.

– У вас есть десять миллионов?

– О да, – сказал Паскини. – Но что теперь будет?

– Вы хотите заплатить?

– Иначе они убьют Дэвида, разве не так?

– Да, они могут.

Паскини кивнул и, положив руки на стол, уронил на них голову, будто пронзенный внезапной болью.

– Вот поэтому-то вы и здесь, мистер Герни.

– А мне нужно быть в Америке – там, где находятся мальчик и его мать. Информацию, которую вы сообщили мне в прошлое воскресенье по телефону, вы, видимо, получили от жены! Ведь это она разговаривала с ними. Я зря трачу время, целых три дня провел впустую.

– Нет, – резко ответил Паскини. – Нужно было познакомиться. Это не... Я не бессердечный. Дэвид мне дорог. Он... Мы редко видимся.

Паскини умолк и закурил сигарету, затем помахал ею, словно желая исключить всякие недомолвки.

– Во всяком случае, вам не следует брать денег у его матери.

– А вы достанете деньги, если потребуется? – спросил Герни. Паскини раздраженно кивнул.

– Что же все-таки будет?

– Я должен получше во всем разобраться.

– Подозреваю, что домашнюю работу вы уже сделали?

– Но мне нужно знать больше.

Паскини развел руками, поворачиваясь из стороны в сторону, как бы демонстрируя все, чем владеет.

– Как видите, я богат, недавно стал еще богаче. Вы будете смеяться, но я заработал на продаже рыбы: дары моря, полуфабрикаты...

В ожидании ответа он глядел через стол на Герни. Тот покачал головой:

– Над рыбой и над богатством смеяться не собираюсь, синьор Паскини.

На миг руки Паскини застыли в воздухе над столом, словно в каждой из них он что-то взвешивал, затем упали на колени.

– С товаром легко, например с рыбой. Просто нужно иметь предпринимательскую жилку. У меня она есть. Ничего больше не требуется. Ну разве что немного денег. Не стоит ничего придумывать или печься о том, что производится. Вы даже не слишком рискуете. Не надо ублажать людей или вызывать их восхищение. Вы производите, продаете и снова вкладываете деньги в дело.

Иногда, конечно, можно промахнуться с рынком.

Взгляд Герни остановился на картине, висевшей за спиной Паскини.

– О да! – Тот повернулся и посмотрел через плечо, показав, что понял намек. – Я знаю, они великолепны. Во всяком случае, всегда будут в цене. – Он вздохнул с таким видом, словно хотел сказать, что не признает никаких авантюр. – Недавно один мой компаньон сделал весьма удачное предложение нашим конкурентам. И приобрел контрольный пакет акций их компании. Цены на акции сразу подскочили. И я еще больше разбогател. Все просто. Похитители, наверное, узнали об этом из газет. В результате сын мой стал жертвой.

Видимо, под столом находилась кнопка звонка или еще какое-нибудь устройство, потому что внезапно вошел слуга. Он убрал тарелки и стал сервировать стол для кофе, чувствуя, что помешал разговору хозяина с гостем.

У Герни разболелась голова, и он тер лоб, пока Паскини разливал кофе. Разговор, прекратившийся с приходом слуги, не возобновлялся. Паскини, откинувшись на спинку стула, курил сигару и выпускал голубые колечки, то и дело тонувшие в облаке дыма. Герни смотрел на высокие венецианские окна, продолжая массировать лоб. Снопы солнечного света, врывавшиеся в комнату, жадно поглощали дым, в котором прыгали и плясали золотистые пылинки. Молчание не было ни тягостным, ни дружеским. И Паскини, и Герни думали каждый о своем.

– Давайте пройдемся, мистер Герни. – Паскини махнул сигарой в сторону окна.

Они вышли на широкий, искрящийся под солнцем газон, кое-где перемежавшийся фигурно подстриженной живой изгородью. За самой дальней из них виднелся бассейн, где у выложенного плиткой барьера прогуливался мальчишка-подросток, сачком вылавливая из воды насекомых и листья. Они обогнули бассейн и вошли в сад. Кустарники, большие каменные вазы с цветами, статуи, украшенные скульптурами миниатюрные водоемы с рыбой, от которой по поверхности шли волны. Герни пристально смотрел на эту трепещущую рыбу.

– Говорят, вы хороший специалист.

– Кто говорит?

Паскини покачал головой, как бы давая понять, что, видимо, кому-то это известно лучше, чем ему самому.

– Мне сказали, что вы всегда добиваетесь успеха.

– Пока – да. – Герни не отрывал взгляда от рыб, то и дело бросавшихся на какую-то крохотную наживку. – Но это не важно. Каждый раз все по-новому. Нельзя вывести среднее арифметическое. Если хотите, чтобы я помог, отправьте меня в Америку. Это возможно?

– Пожалуйста.

Они добрались до той части сада, откуда открывался вид на Рим. С каждым шагом панорама становилась все шире, и в поле зрения попадали все новые районы города. На горизонте в голубой дымке темнели нагромождения куполов и зданий. Паскини жестом попросил Герни остановиться и, глядя на него снизу вверх, поскольку тот был выше, задал тот же самый вопрос, на этот раз рассчитывая получить ответ:

– Что же будет дальше?

– Они скажут, как отправить деньги, а я попрошу подтверждения, что Дэвид жив.