Сыны Зари
Шрифт:
Глава 2
Линда Боумэн часто прогуливалась по Оксфорд-стрит во время обеденного перерыва. Ее расходы на одежду были весьма жестко ограничены, но она любила поглазеть на постоянно меняющиеся витрины и быть в курсе новой моды. Стоял жаркий летний день, и лондонские улицы были выбелены солнцем. Оксфорд-стрит выглядела тянувшимся далеко-далеко вдаль ущельем со стеклянными стенами, в которых отражался блеск солнца.
На Линде было бледно-голубое платье без рукавов, которое она купила два года назад, когда вышла замуж за Пита. Это был отличный брак, она была в нем счастлива и знала, что Пит чувствует то же самое. В
Вторая проблема, не дававшая Линде покоя, была тесно связана с первой. Это было нечто такое, чего она никогда не обсуждала с Питом. Больше того, она жила в постоянном страхе, что он когда-нибудь узнает об этом. Именно такие мысли были у нее на уме, когда она бродила от витрины к витрине, порой останавливаясь, чтобы разглядеть платья, которые были ей явно не по карману.
Улица кишела людьми, и все они были друг для друга незнакомцами, просто лица в толпе. Ни один из прохожих ничем особенным не выделялся. Ничего особенного не было и в Линде, но тем не менее некто всего секунду-другую назад выделил ее из этой толпы. Выбрал именно ее. Может быть, из-за ее голубого платья или из-за того, что она шла очень медленно, глазея на товары в оконных витринах. Не важно из-за чего.
Этот человек, заняв удобную позицию, внимательно следил за ее приближением. Вот она вошла в тень от очередного тента, ненадолго скрывшись под его зеленой парусиной. Но человек уже изучил поведение молодой женщины и знал, что она вот-вот появится снова. Сразу же за тентом был перекресток, открытое место, освещенное ярким солнечным светом, где Линда должна была остановиться перед тем, как пересечь улицу. Мужчина слегка изменил свою позицию и поднял к плечу приклад винтовки с оптическим прицелом 308-го калибра, наведя его крестовину на телефонную будку в нескольких футах от перекрестка. Все было видно в четком фокусе. Мужчина даже вполне мог бы прочитать инструкцию по обращению с телефоном на внутренней стене будки. Он опустил винтовку пониже, подождал, потом убрал руку с предохранителя, чтобы почесать нос, привычно обхватив пальцами утолщение кости, сбитой набок.
Сначала он увидел ноги Линды в белых босоножках, потом ее широкое платье, и вот уже была видна вся она, лениво идущая к перекрестку. Когда она остановилась в ожидании сигнала светофора, крестовина прицела аккуратно разделила ее на четыре части. Мимо проехало такси, потом автобус, на мгновение скрывшие ее из виду. А потом в движении возник интервал. Росс сделал один-единственный выстрел, зная, что больше ему и не нужно. Ему понадобилось пятнадцать секунд на то, чтобы расчленить ружье, уложить его в спортивную сумку и убраться с крыши.
Сначала никто ничего не заметил. Какие-то прохожие расслышали звук выстрела, другие – нет, но мало кто обратил на это хоть какое-нибудь внимание. Лондон полон неожиданных шумов. Никому и в голову не придет, что это могут быть выстрелы. И только те, кто стояли совсем рядом с Линдой, увидели что-то неладное. Впрочем, поначалу и они не поняли, что же произошло. Линда вдруг
Но те, кто перед этим пытались помочь Линде, замешкались, оторопев при виде сквозной раны – этой рваной дыры в ее спине, прямо под лопаткой. Потрясение обессмыслило выражение их лиц, стерев с них все характерные черты.
А Линда скользила вниз по стеклу, будто собираясь встать на колени. Потом ее ноги подкосились и она тяжело повалилась навзничь. Бледно-голубое платье от выреза до талии набухло от крови.
Глава 3
Робин Кэлли сидел у открытого окна. Шумный гул города за спиной едва позволял расслышать его слова.
– Я тоже не знаю, – сказал он. Потом повторил это, чуть-чуть погромче.
– Я слышу тебя, слышу, – улыбнулась ему Элен Блейк. Это была улыбка подтверждения, не более.
– Мы оба не знаем. Это риск. В жизни его полным-полно. – Он подождал ответа. Потом, так и не дождавшись, спросил: – А ты разве так не считаешь?
Элен кивнула. Она лежала голая на постели, где он оставил ее. Казалось, ее совсем не интересовало то, что он уже оделся и разговаривал с ней из другого конца комнаты, усевшись там в кресло. Он подыскивал более решительное объяснение своей мысли, нашел было одно, но решил, что оно ему не нравится.
– А я уже рискую, – сказала она. – Шлепнулась вот тут на задницу, и грохот слышен почти всем моим знакомым.
– Знаю, – ответил Кэлли, полуобернувшись, чтобы выглянуть в окно.
Озабоченно снующие люди, мусор, приглушенный дневной свет реклам. Когда он повернулся обратно, Элен уже встала с кровати и направлялась в ванную. Его взгляд украдкой скользнул по ее телу, как будто она демонстрировала не более чем округлые груди или длинные ноги. Пройдя мимо него, она остановилась в дверях ванной спиной к нему. Он все еще ощущал языком позвонки на ее спине, сходящую на ней неровность, пушок на пояснице...
– Послушай, – сказала она, – я не знаю, что и подумать, понимаешь? Я хочу сказать, что я в самом деле не знаю, что я думаю по этому поводу. А может быть, просто и не хочу думать. Но вот мы тут с тобой, вот я с голой задницей, и мне это нравится, хотя я и чувствую себя немного неуверенно и немного... – Она замолчала, потом пожала плечами и повернулась к нему лицом. – Немного смущенной. Это не застенчивость, нет, просто... как будто это вообще в первый раз. Я и взволнованна, и неуверенна, и уязвима. – И уже входя в ванную, она добавила: – Главным образом уязвима, понимаешь?
Кэлли еще немного подождал. Услышав, как из душа полилась вода, он взял свой пиджак и вышел из квартиры. Улица встретила его грохотом и жарой. Трое парней стояли перед фасадом маленького театра, рекламируя живые картины на сцене: «Только обнаженные девушки с мужчинами, девушки с девушками. Наш спектакль идет непрерывно. Тем, кого легко шокировать, у нас делать нечего!» А у входа в греческий ресторанчик шла торговля наркотиками. В то время слабые наркотики едва ли не поощрялись, так что Кэлли оставил это дело без внимания. Подойдя к своему автомобилю, он услышал пронзительный писк рации.