Сыщик для феи. Когда наступит вчера
Шрифт:
– Начисто. Он там какой-то обкумаренный был, типа на солнце перегрелся и всем в душу лез, просил ему ноги пересчитать. А бойцы чисто не при делах были. Ну, там базар, то-се. Они его и пошли мочить. А он с пирамиды прыгнул, а теперь каменный сидит и помалкивает.
– А почему с пирамиды? – не удержался от нового вопроса жадный до знаний урядник Нежданных Дел.
– А там больше прыгать неоткуда, – без тени сомнений выпалил Вадюня. – Я четко помню. Этот крендель с полотенцем на голове, который нам всё показывал, говорил, без балды, что сфинкс с какой-то верхотуры навернулся. Не, ну честно, у него ж вид такой, что если бы он не был каменный, его надо было бы в гипс закатать.
Завороженная
– И как он, бедный, на пирамиде-то сидел? – не унимался он. – Конкретно ж неудобно такой-то тушей!
Я не спешил вмешиваться в это бойкое повествование, стараясь хоть немного обдумать, сложившуюся обстановку. Что и говорить, дельце выдалось не нашего уровня. Проще зернышку меж жерновами просчитать движущие силы и установить побудительные мотивы происходящего вокруг процесса. Но раз уж попались меж жерновов, то выбор, увы, невелик. Либо в муку, либо заклинить систему, к черту, чтоб легче было новое построить, чем старое отремонтировать.
А коли так, то спокойно, без паники. Что у нас известно по сфинксу, кроме того, что без него здесь вода почему-то не освятится? Первое: он имеет непосредственное касательство к изъятию островных драгоценностей. Иначе бы дю Ремар с Фуциком его не искали, и Кукуевичу он тоже ни за грош бы не сдался. Второе: тварь содержат конспиративно, причем ограничивают ей свободу передвижения. Стало быть, участие древнего монстра в изъятии ценностей с острова Буяна, или как там его… Алатырь, не физическое, а так сказать, виртуальное. В чем же оно может заключаться?
Сфинкс – чудовище древнее, и хоть родом из чужедальних краев, на землях Субурбании обосновалось куда как ранее пресловутого Хведона, основателя местной правящей династии. Значит, можно предположить, что первому из субурбанских королей каким-то образом удалось договориться с этим ужасом античного мира, и тот измыслил для него всю хитроумную систему безопасности, задействованную на Алатыре.
Отчего бы, спрашивается, нет? Сфинкс, конечно, чудовище свирепое и безжалостное, однако при этом слывет хранителем великих тайн, а заодно и признанным мудрецом. Как уж ему это «три в одном» удается, ума не приложу! Но если классики не врут, то так оно и есть.
Чем еще может помочь монстр, сидящий на цепях под свалкой? Сообщить координаты острова? Вряд ли. Даже если предположить, что он их знает, нужды в том особой нет. Во-первых, зачарованный ореховоз заготовленное сырье самоходом к месту назначения доставляет. Во-вторых, Фуцик, пока носовой фигурой работал, наверняка для себя фиксировал, куда, сколько времени и с какой скоростью шли, где в этот момент солнце находилось, где звезды. Всё равно там заниматься, больше нечем было.
Так что координаты Фуцику, а с ним и Кукуевичу, не нужны. Собственных заметок хватит. Чем же еще может быть полезен старый, дряхлый, страдающий язвой (как же иначе при таком питании и положении) сфинкс? Ну, разве что проект субурбанского бюджета на следующий год сочинить. При этой мысли я невольно улыбнулся, представляя себе древнего хранителя тайных знаний, который круглый год, не покидая своей зловонной дыры, корпит над государственным планом доходов и расходов. Вызванное буйной фантазией видение предстало поэтому в образе бухгалтера. Чудовище имело очки-велосипед на носу, суконные нарукавники и дедовский арифмометр. Я с неохотой отогнал забавный образ. Как ни крути, со сфинксом нам еще предстояло встретиться, и при этом хорошо было бы знать, о чем его спрашивать и как при этом не превратиться в праздничный обед.
Интересно, что в этой связи
– Клин, я че-то не вдуплил, – вывел меня из раздумья озабоченный голос Ратникова. – Тут че, еще грифоны водятся, или это в натуре Проглот по дороге метется?
– Что? – Я поднялся на стременах.
Зоркий глаз не обманывал Вадима Ратникова. Навстречу железнобоким «ниссанам», расправив мощные крылья, планировал юный грифон с венком волчьей плети на шее. Он несся, сопровождая чемпионские прыжки в длину радостным клекотом и грациозными взмахами хвоста. Оставленный в замке в качестве «боевой техники» малочисленного гарнизона, он мчал навстречу кавалькаде, и счастливое воодушевление долгожданной встречи крупными буквами было написано у него на морде. Тьфу ты черт, на клюве! В общем, в том самом месте, где должно было читаться осознание важности исполняемого долга.
– Что за чертовщина! Действительно Проглот! – настороженно проговорил я, вглядываясь вдаль. – Хотел бы я знать, что он тут делает?
Жизнерадостный грифон, не сбавляя хода, крутанул головой, выбирая, к кому из друзей броситься первому. Затем резким толчком оторвался от земли и очутился на крупе моего «ниссана», рядом с Оринкой. Мощный скакун вздрогнул, принимая чувствительный вес домашней зверушки, и сразу же вслед за этим до меня донеслось призывно-ласковое воркование. Проглот, как мог, пытался согреть и утешить опечаленную кудесницу.
– Ты откуда взялся? – встревоженно глядя на клювастого соратника, поинтересовалась Делли.
Уловив суровые нотки в голосе феи, юный монстр уселся по стойке «смирно», обернув длинный хвост вокруг ног.
– Ты что же – сбежал?
Молчание было ей ответом. К великому, быть может, сожалению, и в нашем мире, и здесь грифоны лишены возможности словами излагать свои мысли, что, впрочем, не мешает быстрокрылым тварям их иметь. Всем известно, что грифон – животное необычайно разумное. Поэтому, не говоря ни слова, – и хотел бы, может, да не судьба, – он ткнул носом в сторону дороги, призывая нас уделить должное внимание проезжей части. Мы, не сговариваясь, привстали в стременах, тщась высмотреть в ближнем подлеске объект, достойный внимания.
«Что-то случилось!» – крутилось у меня в голове. Просто так щен бы не прибежал. Выросший за высоким забором двора, точно в закрытом вольере, Проглот, конечно, любил, как это водится у желторотых юнцов, побегать, пошалить. Но чаще львиная натура брала верх, и он лениво валялся в густой высокой траве, задумчиво прикрыв глаза и вяло отгоняя мух хлопками длинного хвоста. Встретить его здесь, верст за десять от замка, было событием чрезвычайным.
– Слышь, Клин! – Вадюня поудобнее перехватил копье «мосберга». – Чует мое сердце, где-то нас прокинули! Может, того… Урла вернулась?