Сыщик-убийца
Шрифт:
Ничто на свете, даже очевидность, не могло уже рассеять его страха, который переходил у него в манию.
— Так вы не согласны со мной, господин герцог? — спросил полицейский.
— Нет… Слушая вас, я понимаю, что вы, может быть, правы, но все-таки я чувствую вокруг себя зияющую бездну, которая приближается с каждым часом и наконец меня поглотит.
Тефер смотрел на герцога с каким-то сожалением.
С тех пор как старик поселился на улице По-де-Фер-Сен-Марсель, в его наружности произошла почти
— Господин герцог, — сказал вдруг Тефер, — вы правы… Страх вас убивает.
Сенатор утвердительно кивнул головой.
Тефер продолжал:
— И, однако, должно существовать и, наверное, существует средство вернуть вам спокойствие. Вы знаете это средство?
Жорж молчал.
— Разве вы больше не доверяете мне? Неужели вы не знаете, что моя преданность безгранична и что для вас я готов на все?
Он с умыслом произнес два последних слова с особенным ударением.
Жорж поднял голову, и в глазах его сверкнул дикий огонь.
— Единственный свидетель преступления умер, — продолжал Тефер. — Клодия Варни не опасна. Рене Мулен отказывается от борьбы. Сумасшедшая в надежном месте. Кого же вы боитесь?
— Берты Леруа…
— Беспомощной сироты!
— Я не знаю, беспомощна ли она, но она меня страшит… Это ее я вижу во сне… Это она толкает меня в бездну…
«Он сходит с ума», — подумал Тефер.
Герцог продолжал задыхающимся голосом:
— Если Берта Леруа исчезнет, вместе с ней исчезнут и мои опасения… Если бы не было этой девушки, кто стал бы разрывать прошлое? Не суд… Не Рене Мулен, который мог бы растрогать судей, показав им сироту. Могильный камень все закроет.
— Но подумайте, господин герцог, ведь лекарство было бы лучше болезни?
— Как так?
— Вы купите спокойствие ценой нового преступления, для которого не будет уже срока давности.
— Э! Кто вам говорит о преступлении? вскричал герцог. — Разве мы не видим каждый день несчастных случаев, влекущих за собой смерть? Несчастный случай — не преступление, никто не может его предвидеть, никто не может его предупредить… Пусть погибнет последний член этого семейства, и я стану снова свободен, силен и молод.
Тефер задумался.
Сенатор схватил его за руку и сказал, глядя ему в глаза:
— Тефер, я заплачу двести тысяч франков за несчастный случай, который избавит меня от Берты Леруа… Вы понимаете?
— Я понимаю, что вы требуете, может быть, моей головы! — ответил полицейский.
— Двести тысяч франков… — повторил герцог. — Ведь это богатство! Вы согласны?
— Успокойтесь, господин герцог, и поговорим.
— Скажите мне, что вы согласны…
— Прежде поговорим…
Жорж упал в
— Говорите… я слушаю, — прошептал он.
— Итак, — начал Тефер, — чтобы возвратить вам спокойствие, надо устранить Берту Леруа?
— Да, надо…
— Так ее устранят.
Герцог вздохнул с облегчением.
— Но, — продолжал Тефер, — нам необходимо действовать осторожно и позаботиться о нашей общей безопасности, так как ведь теперь вы становитесь моим сообщником и опасность будет грозить вам так же, как и мне.
— Что надо делать, это уж ваша забота. Я ни во что не буду вмешиваться и все одобряю.
— Этого достаточно… Я сейчас же и приступлю к делу.
— Действуйте… Исполнение моего обещания не заставит себя ждать.
— Я вполне доверяю вашему слову, но обстоятельства могут разлучить нас после… случая.
— И вы хотели бы иметь деньги на руках? Что же, это справедливо… В тот день, когда вы придете и скажете: «Все готово! Берта Леруа в наших руках. Она будет устранена завтра» и предоставите этому доказательство, я передам вам чек в двести тысяч франков на имя моего банкира.
— Хорошо, господин герцог, для подготовки дела мне нужны деньги.
— Много?
— Чем больше, тем лучше.
Жорж достал несколько банковских билетов и подал их полицейскому.
— Благодарю вас! Вы можете на меня рассчитывать.
— Что же мне теперь делать?
— Ждать… И вам не придется долго ждать.
Забрав деньги, Тефер распростился и вышел.
После ухода полицейского Жорж де Латур-Водье долго сидел мрачный и задумчивый, опустив голову на грудь.
Пробило одиннадцать часов. Герцог поднялся и открыл окно.
Небо было черно, как чернила. Дождь шел по-прежнему.
Жорж запер окно, надел толстое пальто и маленькую круглую шляпу, достал из ящика стола связку ключей и, погасив лампу, тихо вышел из своей квартиры. У него был ключ от наружной двери, и поэтому он мог выйти из дома, не разбудив привратницу.
Он оглянулся. Прохожие были редки в этом отдаленном квартале при такой ужасной погоде.
Не было видно ни одного фиакра.
Герцог де Латур-Водье, которому была очень неприятна перспектива идти пешком, направился к набережной.
Через несколько минут позади него послышался стук экипажа. Он обернулся и увидел фонари фиакра.
Поравнявшись с герцогом, кучер, чуя в нем возможного клиента, придержал лошадь и крикнул:
— Эй, господин, не надо ли вам карету? Славная лошадь! Чуть не английская. Если вам угодно, я к вашим услугам.
Герцог жестом ответил утвердительно и, усевшись в фиакр, велел ехать на Университетскую улицу.