Сыскарь чародейского приказа
Шрифт:
– Какой кавалер? – Мне почему-то вспомнился кавалер ордена, давешний начальник поезда, и я слегка смешалась.
– Эльдаром назвался. – Баба бросила на стол шуршащий оберточной бумагой сверток и прижала ладони к раскрасневшимся щекам. – Бойкий малый! Хват! Передайте, говорит, милейшая раскрасавица, эту вот посылочку барышне Геле да скажите, чтоб она в присутствие не опаздывала.
Тетка уселась на стул и обернулась ко мне:
– Ну давай, раскрывай. Посмотрим, что там.
Уходить она явно никуда не собиралась, и, хмыкнув, я потянула завязки пакета. Там был мундир! Настоящий
Перфектно! Я чуть в пляс не пустилась и не расцеловала тетку во все четыре ее подбородка. Если таким образом господин Мамаев благодарил меня за помощь, он угадал.
Я быстро разделась, вовсе не стесняясь чужого присутствия. Сюртук был широковат в талии, зато грудь облегал как влитой.
– Сымай, – скомандовала тетка, слюня кончик нитки, – подошьем.
Я замялась.
– Не сумлевайся, барышня. Дело свое знаем, почитай, четверть века в швеях… Меня, кстати, Лукерья Павловна кличут, но ты меня можешь тетей Лушей звать.
Я послушно протянула тете Луше сюртук.
– И юбку скидавай, – командовала соседка. – И накинь чего-нибудь – сходи на кухню, скажи девкам, что от меня, пусть они нам чайку соберут и к чайку чего-нибудь.
Я оделась и спустилась вниз. На кухне на меня сперва попытались наорать, но, узнав, что я по повелению Лукерьи Павловны, быстро сменили гнев на милость. Да чего там на милость, на подобострастие, – тетя Луша оказалась нашей хозяйкой, владелицей меблированных комнат «Гортензия».
Через полчаса мою комнатенку было не узнать: здесь стало многолюдно и как-то по-домашнему суетливо, стол ломился от яств, пыхтел самовар, матово поблескивал в солнечных лучах настоящий фарфор чайного сервиза.
– Ковер ей сюда принесите, – командовала тетя Луша, уверенно накладывая стежок за стежком, – Манька пусть прибраться придет через часок, когда барышня в присутствие удалится, да скажите Гришке, чтоб на чердаке пошуровал, у меня там два кресла от гарнитура почти непользованные.
Я тихонько сидела и прихлебывала чай, боясь спугнуть нежданно свалившиеся на меня чудеса.
– А ты, барышня Геля, не удивляйся. Ты – чиновница, большой человек, и жить должна в приличиях. Манька! Сходи к Петровне, скажи, на чай ее приглашаю сегодня ближе к вечеру!
Я поняла, что милости мне придется отрабатывать, послужив заведению тети Луши в качестве завлекательной вывески.
И вот я, Евангелина Романовна Попович, новоиспеченная столичная чиновница, ступила на улицы Мокошь-града. В сопровождение мне был выделен посыльный Гришка, которому велено было меня до присутствия довести, ворон не ловить, по сторонам не глазеть.
Я предчувствовала начало новой жизни, и меня не смущал ни моросящий дождик, ни трущобная Мясоедская улица, ни подозрительные личности, ее населяющие. Я была счастлива. Заломив набок шляпку и поправив очки, я скомандовала Гришке:
– Веди!
Глава вторая
В коей грядет первое задание сыскаря и появляется слишком много
По платью тако же примечается, что в ком есть благочинства или неискусства: легкомысленная бо одежда, которая бывает зело тщеславна и выше меры состояния своего, показует легкомысленный нрав. Ибо для чего имеет девица (которая токмо ради чести одежду носит для излишнего одеяния) в убыток и в долги впасть: сего честная девица никогда не делает.
Эльдар Мамаев с самым покаянным видом сидел в кабинете Крестовского. Ванечка отдыхал, заняв широкую лавку в арестантской, неклюд подремывал там же, неподалеку, разлучать его с чардеем, пока не развеется колдовство, было опасно для его же, неклюдского, здоровья. А Эльдар, бодрый, как летний жаворонок, уже успевший с утра провернуть несколько важных и неотложных дел, отдувался перед начальством за всю честную компанию.
– Стрельба, Эльдар! – Крестовский раздраженно бросил на стол шероховатый лист гербовой бумаги. – А если гнумы в негодовании соберутся жаловаться на нас в имперскую канцелярию?
– У нас не хватило бы сил обезвредить юного Бесника иным способом. Мы же не злодеев каких задерживать ехали, просто груз сопровождали.
– У вас не было амулетов?
– Только обереги. Но там же стекло везде, сквозь него особо не поколдуешь, представь – стеклянная перегородка, за ней неклюд. Если бы я открыл дверь, до нападения у меня были бы доли секунды. Я решил держать щит, дав тем самым Зорину уйти с поясом.
– А потом?
– А потом ты бы меня по кусочкам собирал, потому что Бесник в своей медвежьей ипостаси от меня одни лоскутки бы оставил. Но тут у нас дивная барышня Геля расстаралась. Представь, расстояние – ну аршина четыре, не боле, я б не рискнул, а она – три выстрела, и все в копеечку. Бесник на пол, она в обморок, я…
– Уволь меня от подробностей, – поморщился Крестовский. – Зная твое сверхчеловеческое женолюбие, ты кинулся благодарить отважную амазонку самым приятным для себя образом.
Эльдар склонил голову, бросив на собеседника хитрый взгляд исподлобья.
– Так, говоришь, гнумы угрожают?
– Да нет, – Крестовский отвечал уже без раздражения. – На удивление покладисты нынче наши гнумы. Даже предлагают нам какие-то билеты по новому чудесному сказочному маршруту вполцены.
– Это их Геля напугала, – решил Мамаев. – Огонь-барышня, я такого цирка с конями и не видел раньше. Представь…
– Погоди. Это не к спеху. У нас на сегодня более важные дела есть. – Крестовский полез в ящик стола. – Две недели назад труп обнаружили по нашему ведомству…
На столешницу легло мутноватое фото. Эльдар присвистнул.
– Чем его так?
– Не его, а ее. Это женщина. Явно работал мощный чародей, причем…
– Насколько мощный?
– Настолько, – рядом с карточкой лег разлинованный лист бумаги.
– Зорина можешь вычеркивать, он две недели назад у неклюдов был.
– Ты тоже? – Синие глаза Крестовского пытливо смотрели на собеседника.