Сыскарь Его Величества
Шрифт:
Опять же, безнаказанность. Вот, поймал я на базаре вора, который чужого петуха стащить собирался… Что тому вору будет? Правильно: в первый раз принародно на площади бичевать будут без жалости, во второй раз и руку отрубить могут, которой воровал… Это за петуха! А когда гражданин Кащей у нашего царя-батюшки ценнейший артефакт спёр, что ему было? Не знаешь? И не узнаешь! Государственная тайна! Но, коли ты усопший, коли в могилке лежишь, я тебе скажу. Ничего ему не было. Как есть, ничего. Так, пустяками откупился. Шапкой-невидимкой, которую, поднапрягшись, он себе другую наколдовать может. Ну, знамо дело, не простое колдовство, сложное, но сумеет. Опосля, может, дня три в лёжку
Честно тебе скажу, Прохор Силыч, тяжко мне с ними. Каждый раз, когда государственное следствие затеваю, ровно как в дерьмо с головой макнулся! Оно, конечно, иногда выглядит патокой, вроде того, когда мне сразу двух молодок под бок подсунули, делай, дескать, с ними что хошь! Лишь бы в следствии не напрягался. И девки были хороши, не отнять. И на любые фантазии готовые. И всё же, не патока это, если разобраться как следовает, а самое настоящее дерьмо! Разврат, блуд и беспутство. Какая уж тут патока?..
Так за что же ты жизнь отдал, Прохор Силыч? Нешто за то, чтобы наши цари войной друг другу угрожали? А ведь, на волоске висело! Я, вишь, тот ультиматyй, что Кащею прислали, сам не читал, да и Кащей мне его не пересказывал. Потому не знаю, сколь многого с него наши цари стребовать хотели. Но, подозреваю – много! Причём, заранее требовали больше даже, чем хотелось. Дескать, потом уступку сделаем, во время торговли. Ну, а ежели бы не сторговались? Ежели бы не пришли к согласию? Тогда война, как есть война… И пошли бы воины строем на строй, грудью на грудь. Сиротить друг у друга жён да детишек малых. За что?! За заливные луга?! Без которых мы тыщу лет жили и ещё столько же беззаботно проживём?!
Смурно мне на душе, Прохор Силыч…
Чувствует, видимо, сердечко, что не раз ещё придётся мне в это болото по самую маковку влезать. И никуда не денешься – работа такая. Разбирать в этом гадюшнике, которая из гадюк самая виноватая, а которые только кольца вили, да пока не кусали…
Они же ещё про эти подлые интриги книжки пишут! Делятся, стало быть, друг с другом, как друг друга ловчее обмануть! А обманы те, не то, чтобы с чужого огорода огурец уворовать. И даже не то, что чужую избу поджечь! Те обманы самые страны раскачивают, да кровью во все стороны плещутся. Страшное дело, Прохор Силыч, страшное дело…
Я вот, для увеличения кругозору, одну такую книжку прочёл. «Государь» называется, а написал какой-то Макивель, что ли? Так веришь, пока читал, несколько раз чуть не стошнило. Такие ужасы человек пишет! Что де, государь должен быть жестоким, тогда его уважать будут. А мягкого да доброго, дескать, заклюют. А также ещё всякого прочего. Ну, не знаю! Начитаются наши правители таких вот Макивелев, да и творят чёрт знает что! А простой народ расхлёбывает.
А с другой стороны, каждый должен свою работу делать. Пахарь – пахать, сапожник – сапоги тачать, государь-батюшка – международные интриги плести. Ибо, если он их плести не будет, то чужие короли нас этими интригами так оплетут, что и не вздохнуть будет. Уж это поверь мне на слово. Успел, навидался.
И тогда получается, что не зазря ты свою грудь под вражеские стрелы подставил. Не зря отвагу да геройство проявил. Не зря присягу честно выполнил. Не зря нашего государя-кормильца от супостата спасал. А для-ради государственной безопасности и процветания всего нашего
Это, ровно как мозаику собирать. Видал, поди? Набросаны кучей всякие цветные камешки. А подбирает их мастер, по форме, по цвету… глядь, ан уже целая картина собралась! Вот и у меня так же. Там слово, тут фраза, а порой даже молчание… здесь след отпечатался, там взгляд мимолётный… А потом как-то так – раз! – и цельная картина в голове: кто виноват, почему виноват, каким образом преступление делал, да для какой такой надобности… И на душе ликование: сам додумался! Своим собственным умом дошёл! Н-да… Цели преступления только смущают, особенно, когда дело политическое. Гнилые какие-то цели получаются, ну да не моя в том вина.
Ну вот, поговорил я с тобой, Прохор Силыч, и вроде как отлегло. Ты не сердись, что я покой твой тревожу. Очень мне нужно выговориться было. Очень!
А ещё, помнишь, просьба у меня была? Не догадываешься?
Сделал мне-таки ювелир копию перстня! Когда денег полно, всё сделать можно… Тут, вишь, дело какое: не верю я, чтобы султан бросил тот перстень искать. Не бросит. А значит, будет ко мне всяких лихих людишек подсылать. И для воровства, и для грабительства, а может, и убивцев всяких. Так я рассудил, что не должен заветный перстень султану достаться! Ни в коем случае! Ежели перстень и впрямь джиннами повелевать может, да султан этим перстнем завладеет… реки кровью переполнятся! Не пожалеет султан ни друзей, ни приятелей. Вообще никого не пожалеет. Тоже, поди-ка, Макивелю читал, что государь должен быть жесток…
Я тебе по секрету скажу: я две копии перстня заказал! Потому как не уверен ни в себе, ни в собственном государе-батюшке. Ну, как опомнится он, да прикажет мне перстень отдать? Не возразишь! Или люди султановы начнут меня пытками пытать? Вдруг не сдюжу? А я тогда им вторую копию как настоящий перстень выдам! Со слезами, со стонами, с жалобными хрипами. Ну и… пусть себе пробуют! А самый настоящий перстень я, ежели позволишь, тебе на сохранение отдам. В твоей могиле спрячу. Не знаю, навсегда ли, или до поры до времени. У тебя-то точно искать не будут! Мы с тобой хлеб-соль не водили, близкой дружбы не держали? Вот никому на ум и не придёт!
Степан посидел ещё немного, грустно свесив рыжую голову, потом присел на холмик и, торопливо оглянувшись по сторонам, вытащил из сумки малого размера лопатку, и быстро-быстро выкопал ямку в головах. Сунул туда свёрнутую тряпицу, и засыпал ямку землёй. Аккуратно расправил травинки, так, словно и не было ничего. Потом накрыл это место блюдечком. Если, паче чаяния, трава поверх ямки посохнет, пусть думают, что это блюдечко траву от солнца загородило! На блюдце поставил стакан, в стакан налил вина из специально принесённой бутылки. Накрыл стакан ломтем хлеба. Поднялся, отряхнул колени, поклонился поясно, и тихо пошёл прочь. Дел впереди было – огромный воз и ещё маленькая тележка. Работа, она сама себя не сделает!
Уважаемые читатели! Любимые наши подписчики!
Авторы с надеждой и волнением ждут Ваших откликов на эту книгу. Черкните, хотя бы пару слов! Вам не сложно, а нас вдохновляет и мотивирует! Даже отрицательный ответ для нас будет полезен, хотя бы потому, что мы учтём Вашу критику в будущих книгах. А уж если Ваш комментарий будет положительным... это же какой чудесный стимул будет! И-эх, красота!!!