Сыскари
Шрифт:
Крячко махнул рукой:
– Вон квартиру Голубцова обыскали, а что толку? Следователь вообще высказался в том смысле, что мы не там ищем и дело Голубцова нужно выделять в отдельное производство.
– Не так, – возразил Гуров. – Он сказал «возможно». Но это он сгоряча. Это одно и то же дело! Тут тебе и «Северное сияние», и такой же «узи», из которого положили Голубцова, и такой же беспредел. Круг очерчен, по-моему, достаточно жестко. Как сказал философ – не стоит множить сущностей… Однако пора ехать, пока наш Сусанин еще способен соображать.
Опасения Гурова были не совсем напрасны.
– Вроде здесь было… Вот здесь, точно. Фонарь вот, забор… – голос его, однако, звучал не слишком убедительно.
Гуров молча вышел из машины. Крячко последовал за ним. Они сошли на тротуар и осмотрелись. Невзрачный квартал, холодные каменные дома, заборы, засыпанный снегом пустырь, за которым серой полосой тянулись посадки, и огороженный стальной сеткой фундамент какой-то брошенной стройки – окружавший их пейзаж вызывал уныние и желание поскорее покинуть это скучное место.
– Откуда он выскочил? – спросил Гуров, не оборачиваясь.
Таксист, который последним выбрался из машины, пожал плечами, но, сообразив, что Гуров не может видеть этот жест, поспешно сказал:
– Ей-богу, не помню, товарищ полковник! Он мне под колеса как шальной бросился. Вроде с этой вот стороны… – он махнул рукой в сторону пустыря. – А, может, и нет. Врать не буду.
Гуров задумчиво посмотрел на заснеженные развалины. Сетка вокруг них была во многих местах прорвана, снег вокруг испещрен человеческими следами. Как ни странно, но, похоже, этот уголок пользовался популярностью. Наверное, там собираются местные подростки, решил Гуров – своего рода клуб по интересам. Сигареты, напитки, обмен не самым достойным опытом. На детей в наше время мало кто обращает внимание – до тех пор, пока они не совершают противоправных действий. А до этого, если на глаза не лезут, то уже благо.
Гуров повернулся в сторону Крячко:
– Что думаешь?
Тот пожал плечами:
– А что тут думать? По горячим следам надо было. А теперь-то что? Снег да ветер.
– Не скажи, – покачал головой Гуров. – Если ты здесь не живешь, за каким чертом ты сюда потащишься? На природу смотреть? Есть места и получше.
– Мы теперь в голову к Голубцову не залезем, – ворчливо сказал Крячко. – Чего его сюда понесло, один бог знает.
– Но попробовать-то можно, – заметил Гуров. – У меня два варианта: или здесь кто-то живет, или была назначена встреча. Я больше склоняюсь ко второму варианту, потому что, сдается мне, на этой встрече Голубцова с самого начала намеревались убить. Однако он подстраховался, и подготовка физическая у него явно была неплохая. Он отбился. Но раз здесь замышлялось убийство, значит, это место случайное. Вряд ли кто-то станет следить возле своего дома.
– Ну, допустим,
– Следы, – сказал Гуров. – Уверен, какие-то остались. Голубцова убивали серьезные люди, значит, схватка была нешуточная. Должны быть следы.
Крячко обвел рукой пейзаж за спиной.
– Где? – спросил он скептически. – В лесу? На стройке? А может, это вообще не здесь было?
– Здесь, – уверенно сказал Гуров. – Где-то здесь. Вряд ли ему дали бы далеко убежать. Вырваться – это одно, а вот скрыться… Ему просто повезло, что такси подвернулось.
– Так что, по целине ползать будем? – недовольно спросил Крячко. – Я уже в моргах намерзся – дальше некуда. И вообще. Ты, конечно, все правильно говоришь, но, по-моему, ни черта тут нет, Лева!
Гуров, не отвечая, зашагал к прорехе в стальной сетке. Немного помявшись, Крячко вприпрыжку побежал за ним.
– А мне что делать? – прокричал им вслед таксист.
– Подождите нас в машине! – махнул рукой Гуров. – Мы недолго.
Вместе с Крячко они нырнули в дыру в сетке и пошли по узкой тропинке, протоптанной в грязном снегу. По сторонам из серых сугробов торчали ржавые прутья, обломки бетонных плит, раскрошившиеся кирпичи. Гуров вдруг остановился и внимательно посмотрел себе под ноги.
– Что ты там увидел? – брюзгливо спросил Крячко. – Пуговку от штанов американского шпиона?
– Следы, – сказал Гуров. – Здесь полно детских следов.
– Да уж, взрослого сюда и калачом не заманишь! – констатировал Крячко.
– Ну, положим, Голубцова чем-то заманили, – возразил Гуров и вдруг резко выпрямился. – Ты слышал?
На лице Крячко отразилось недоумение.
– Что слышал? – спросил он.
– Как будто свистнул кто-то, – сказал Гуров.
– Ветер, наверное, – пожал плечами Крячко.
– Непохоже, чтобы ветер, – покачал головой Гуров. – Ну-ка, пойдем быстрее!
Он почти бегом устремился по тропинке и через минуту уже запрыгнул на гребень недостроенной кирпичной стены, торчавшей из-под снега. Перед ним открылась пустая бетонная площадка, находившаяся гораздо ниже уровня земли и оттого невидимая с дороги. Снег на площадке тоже был покрыт следами, а кое-где зияли черные дыры. Из одной дыры поднималась слабая, едва видимая струйка дыма.
– Там кто-то есть, – неожиданно заинтересовавшись, сказал Крячко и спрыгнул вниз.
– Не спеши, – окликнул его Гуров. – А то, чего доброго, ноги еще переломаем. Скорее всего, это местные мальчишки. Развлекаются. Может, они чего-нибудь видели?
Он тоже спустился вниз и вдруг увидел совсем другие следы. Они заворожили его не меньше, чем Робинзона, обнаружившего отпечаток человеческой ступни на пустынном берегу.
В углу площадки снег был истоптан обветренными, но еще достаточно четкими следами. Топтались здесь отнюдь не дети – рубчатые подошвы, впечатанные в наст, были примерно сорок пятого размера. На первый взгляд здесь присутствовали следы как минимум трех человек. Гуров пожалел, что не догадался заранее запастись отпечатками подошв покойного Голубцова – сейчас бы они пришлись как нельзя кстати.