Сюрприз для Александрины
Шрифт:
– Кто такая дриада? – автоматически спросила Стася и вдруг как спохватится: – Макаров? Ты и с ним уже познакомилась?
– Немного, – сказала я, зажимая трубку рукой. – Слушай, я сейчас на работе, не могу говорить. Перезвони мне часа через четыре, когда рабочий день закончится, ладно?
– Интересно знать, к чему относится это «немного»? – послышался мужской голос. Оказывается, Макаров уже некоторое время стоял у меня за спиной.
– Вы меня опять напугали, – пожаловалась я, закрывая телефон и пряча его в накладной карман юбки. – Вы все время меня пугаете.
– Я такой страшный? – обрадовался Макаров.
Нет, он был нестрашный. Он был даже очень привлекательным, с этими своими синими глазами и яркой каштановой шевелюрой. От него исходила веселая сила.
– В
– Как вы со мной разговариваете, – заметил мой высокий начальник. Впрочем, вполне добродушным тоном.
– А как?
– Смело. Как равная. Не как служащая.
– А разве служащие вам не равны? – удивилась я. – Не рабы ведь. Не холопы.
Жан Макаров посмотрел на меня так, как будто я внезапно принялась излагать ему сложную и запутанную философскую концепцию. Его ярко-синие глаза затуманились.
– Вы необыкновенная девушка, Настя, – сказал он и поспешил прочь.
Надо же, он сразу запомнил мое имя.
То есть Стасино имя.
Назавтра мне нужно было идти на тренинг. Я немного волновалась, так как никогда не принимала участия в подобного рода увеселениях. Тут следует заметить, что, беспокоясь из-за разных рабочих моментов в «Эдеме», я совершенно запамятовала, что меня будут искать. Теперь я нисколько не сомневалась, что Аптекарь уже знает о моем исчезновении. Наверняка он уже вернулся, вызванный Ириной Давыдовной.
А может быть, и нет.
Может быть, он решил не прерывать своей командировки.
В любом случае меня уже ищут.
Ну, пусть поищут. В экстравагантно одетой девице с зелеными волосами нереально признать тихую мышку, забитую девочку.
Так что я была спокойна. Как выяснилось, зря.
Придя на семинар, я сразу увидела Макарова.
Он сидел в первом ряду и делал вид, что ему страшно интересно, о чем говорит девушка, расставляющая на столе банки и пробирки. Девушка сияла белозубой американской улыбкой и просто-таки из кожи вон лезла. Это мне отчего-то ужасно не понравилось. Но что Макаров здесь делает, интересно?
Я вовсе не собиралась садиться рядом с ним, но ноги сами понесли.
– Настя, – обрадовался и как бы даже удивился Макаров. – Садитесь же скорей, я вам место занял.
Этот человек умел выбить меня из колеи. Зал с составленными рядами стульев был полупустым.
– Можно начинать? – спросила Макарова девушка за столиком.
– Да-да, пожалуйста.
Я раскрыла блокнот, щелкнула ручкой, приготовилась записывать.
Девушка рассказывала очень хорошо, я даже не ожидала.
Я ничего не записывала – я все видела своими глазами.
Я видела египетских девушек, прекрасных жриц страшных богов. Их груди заострены, их глаза полуприкрыты… В высоких прическах они прячут мешочки, где бараний жир смешан с маслом жасмина, благоуханные звезды которого в изобилии расцветают по весне вокруг дворцов… Жир тает, стекает на волосы, на смуглые шеи, капает с рук, благоухает нестерпимо прекрасно. Королева Хатшесуп повелела всем благородным дамам использовать ароматические масла, протирать ими кожу – это придаст ей блеск и защитит от жгучих лучей солнца. Юные жрицы поют, они танцуют, они нараспев читают молитвы, они обнимают друг друга, воплощая собой сущности женского божества: Хатор и Мут-Сехмет, Исиду и Нефтиду, ублажая богов своей красотой и совершенством, поддерживая Маат музыкой и священным танцем. На треножниках курятся таинственные смеси. В Эрфу и Филах на стенах храмов найдены иероглифами записанные составы… Мирра, мастиковое дерево, ягоды можжевельника, семена пажитника, фисташки… Толкут, просеивают, смешивают с медом, вином, со смолой вечнозеленых деревьев. Добавляют красители и целебные вещества. Готовят мази, смешивая состав с животным жиром. Мази хранят в алебастровых и глиняных вазах, в маленьких сосудах из фаянса и камня… А в Греции сосуды для благовоний изготавливают в городе Коринфе, на Родосе, украшают их росписью, придают им причудливые формы божеств и сирен, животных и птиц. Совершеннейшая прелесть – сосуд в виде женской ножки, обутой в сандалию, яблочная округлость пятки, тонкие пальчики – модель давно
А в Древнем Риме – ладан и мирра, сандал, мускус, корица, имбирь, ваниль, розовая вода и шафран. Любители кровавых зрелищ пропитывали ароматными жидкостями навесы в амфитеатрах, чтобы вдыхать ароматы во время жестокого боя гладиаторов. Пирует в своих пышных чертогах император Нерон, и над его погруженной в мрачные, черные думы головой серебряные трубы разбрызгивают ароматические составы, а над длинным столом летают белые голуби, чьи крылья смазаны благоухающими мазями. Запахи считаются целебными – ладан успокаивает мысли, иссоп [4] усмиряет бешеный нрав, лаванда навевает дремоту. Необходимые качества в применении к императору, который, упившись темным фалернским вином, ударил ногой свою беременную жену так, что она выкинула плод, а потом и сама умерла от горячки? Разумеется, ее тут же объявили святой. Августа Поппея Сабина была набальзамирована душистыми маслами, в ее честь воздвигли храм. Были в ходу розовое, анисовое, фиалковое масла, масло из лилии. Римляне орошали духами даже своих кошек, лошадей и собак.
4
Иссоп – синий зверобой.
Юлий Цезарь запретил использовать в парфюмерии и медицине экзотические ингредиенты, но усилия его пропали втуне – в Рим все так же двигались тайными тропами караваны из Индии, Месопотамии, Египта, чванные бактрианы и скромные ослики везли благоухающие тюки туда, а оттуда вывозили уже готовые благовония, ибо рецепт их приготовления держался в глубокой тайне, и немало людей полегло за эту тайну… Парфюмеры Древнего Рима распространили свою продукцию далеко за пределы великой империи – в Индию, Африку, на Аравийский полуостров, благо транспортировать их стало удобно – уже делали стеклянные флаконы. В раскаленных стеклодувнях мастера-сирийцы выдували пузырьки в виде капель воды, букетов, прелестных головок… При раскопках археологи обнаружили парфюмерную лабораторию – с прессом для выдавливания масел, сооружением для их переработки и очистки и контейнерами для хранения, и самой драгоценной находкой явились остатки духов, произведенных сотни лет тому назад.
– У вас дрожат ноздри, – шепнул мне на ухо Макаров. – Наверное, вы представляете себе, как пахли ископаемые духи?
Его слова вернули меня к реальности, и это меня раздосадовало.
– Извините, но вы мешаете мне слушать, – сказала я Макарову.
«Ископаемые» духи не пахли цветами. Оказалось, что древние римляне предпочитали благоухать травами и специями. В составе древнейшего парфюма были миндаль, кориандр, мирт, бергамот и абсолют хвойного дерева – избалованные имперцы пахли именно так и знать не хотели, что с севера на них движутся полчища беспощадных, воняющих козлами варваров!
Мир погрузился во тьму. Римская империя пала. Гунны не ценили ароматов. Прошло много лет, прежде чем знание возродилось, как феникс из пепла, прежде чем появились на месте мраморных развалин большие города, прежде чем в них возникли университеты, прежде чем в университетах стали изучать химию. Ладан и мирру предоставили священникам, чтобы воскуряли они их в честь нового бога, но людям остались обольстительнейшие парфюмерные соблазны. Красавицы опрыскивали ароматными составами свои наряды и будуары. Они буквально купались в цветочных водах и умащали тела ароматическими маслами. В обиход вошел сосуд помандер, металлический шар с ажурными вставками, через которые выходил наружу аромат от налитых внутрь масел. Эти испарения многими признавались лечебными, облегчающими пищеварение, предохраняющими женские органы от болезни и исцеляющими мужскую немочь… Говорили, что они способны спасти даже и от свирепствующей чумы, которая выкашивала целые города – на деле же от чумы спасали не сами благовония, а тот факт, что они отпугивали насекомых, переносивших заразу.